Людмила Фионова - Япония по контракту

– Всё, что на огороде выдернешь, разложи сначала посушиться на грядке! – приказал отец.

И парень разложил на поле золотые монеты вырытого клада. Их украли.

– Всё, что найдёшь, принеси домой! – рассердился отец и Сабуро принёс дохлую кошку.

Сказка смеялась над глупым Сабуро, японская сказка.

Через неделю в её кабинет постучал китайский доктор Чен.

– Сэнсэй назначил меня руководить работой Мацутани.

Она не обиделась, что её опять отлучили от работы с ребятами. Она всё равно не понимала, в чём состоит её руководство, если студент передаёт все её распоряжения шефу и ждёт приказов от него? Чен не уходил, чего-то ждал.

– Я не знаю эту работу, – сознался он.

– Как же Вы собираетесь руководить студентом? – не поняла она.

– Работу знаете Вы…

Чен поклонился и объяснил, что указаний ждёт от неё. Он же, Чен, станет доводить эти указания до сведения шефа, а шеф, проверив сказанное ею и поправив, отдаст распоряжения студенту Мацутани. Потому что студент станет исполнять только приказания сэнсэя Кобаяси – таков порядок. В японских порядках Чен разбирался лучше, чем она. И его собственная роль, состоявшая в транспортировке указаний от неё до кабинета шефа, его ничуть не смущала.

Чен стоял, вытянув руки по швам, ждал первых указаний. Она пошла к Хидэо и очень вежливо объяснила, что на столь сложной траектории передачи указаний легко что-то перепутать. Сэнсэй согласился – потери точности допустить нельзя! И разрешил ей попытаться ещё раз поработать со студентом напрямую, без посредника. Только не с дипломником Мацутани, а с третьекурсником Таманагой – Хидэо подбирал ей работу по силам. Она постаралась дать Таманаге совсем простое задание и абсолютно точное:

– Сделайте снимок образца!

Студент проследовал в кабинет шефа, но Хидэо к ней не прибежал. Значит, на сей раз она всё сделала правильно. Прошёл день, но Таманага не появился в её кабинете. И это было странно, потому что японские студенты работали в режиме "сказано – сделано". Они поражали своим трудолюбием, эти студенты! Едва получив задание, бросались его исполнять, впивались в работу так, словно ждали её всю жизнь. Не отлынивая, не волыня, они трудились безостановочно и неустанно, словно где-то внутри у них запускался маленький моторчик. Недаром символом университета была трудолюбивая пчела, которая целыми днями летает, собирая мёд. Студенты работали тщательно, прилежно. Но как-то странно. Их руки делали, а чёрные глаза оставались пустыми. В них не было никакого интереса. Они просто делали, не думая, не вникая, не задавая вопросов. Им было всё равно, что делать. Но скорость исполнения была спринтерской.

Однако Таманага почему-то не приходил, хотя порученное ему дело было плёвое. К вечеру она поинтересовалась:

– Есть проблемы, Таманага-сан?

– Нет, нет! – парень замотал головой, улыбнулся виновато. – Я не успеваю выполнить Ваши указания сегодня! Я принесу вам работу завтра. Если Вы позволите…

Она позволила. На следующее утро, не успев снять пальто, она услыхала стук в дверь. Таманага поклонился, извинился за задержку работы и протянул ей сложенный вдвое огромный лист. Лист не умещался на столе, его пришлось разложить на полу. На полотнище аккуратными рядами, кромка к кромке были наклеены в четыре ряда восемьдесят четыре фотографии – панорама всего образца. Кусочек металла площадью в два квадратных сантиметра был огромным для маленького глаза микроскопа!

– Что это? – ужаснулась она.

И догадалась. Она велела сделать снимок образца. Как понял бы её любой русский студент? Что надо снять один типичный участок. А студент японский исполнил указание буквально – сфотографировал весь образец, полностью, кадр за кадром. Снимки были прекрасные – яркие, чёткие, тщательно подобранные по свету и контрасту – Таманаге пришлось немало потрудиться. Она посмотрела на припухшие от бессонной ночи, покрасневшие глаза Таманаги и почувствовала себя виноватой. Она так и не научилась отдавать указания японским студентам!

– Вы сделали прекрасную работу, Таманага-сан! – сказала она, стараясь скрыть замешательство. – Но как Вы собирались использовать такое большое число снимков? У Вас была какая-то идея?

Таманага часто заморгал и оглянулся, словно ища защиты.

– Вы сказали…

Роса на цветах шафрана.

Прольётся на землю она

И станет простой водою…

Тиё

– На сегодня я назначил обсуждение Вашей работы… – Значит, в прошлый раз Хидэо не оговорился, назвав так их совместную деятельность – "Ваша работа". Значит, своей он эту работу не считал. – Но Вам придётся подождать. Я должен подготовить протоколы к завтрашнему собранию.

Дома, в России, протоколы вызывали у её коллег только одно чувство – отвращение. Хидэо смотрел на дело иначе:

– Протоколы – очень важная работа! И она поручена мне! Поскольку я, как руководитель кафедры, председатель собрания, – Хидэо выговаривал слова "руководитель" и "председатель" с особым удовольствием. – Это большая ответственность! Я должен обдумать каждую фразу. – Через запертую дверь кабинета Хидэо долетел стук пишущей машинки и клацание дырокола. B восемь вечера Хидэо прошёл к лабораторному ксероксу. – Я уже закончил. Осталось сделать двадцать копий протокола для каждого участника собрания. – С кипой бумаг в руках Хидэо прошёл в свой кабинет, чтобы разложить страницы стопочками, сшить скрепочками… – Сегодня поговорить не успеем, видите, я занят! – бросил ей Хидэо через раскрытую дверь, – отложим беседу на завтра!

– Да, мы сейчас поговорим, – встретил её утром Хидэо и быстро побежал по пустой ещё лаборатории, проверяя что-то, наводя порядок…

Он заглянул в холодильник, проверил содержимое, на минуту задержался у столика с приборами, поправил шнур так, чтобы он лёг параллельно краю стола. Мелочей в его хозяйстве не существовало! Осмотрев студенческий зал, он остался недоволен и устремился к компьютеру, чтобы напечатать объявления: "Окончив работу, задвигайте стулья под столы, чтобы в зале было просторнее". Собственноручно развесив объявления, Хидэо наконец угомонился, сел за стол. Но слушал он рассеянно, ёрзал, косясь на телефон.

– Я жду звонка декана! По поводу факультетского собрания! Это очень важно! – Телефон зазвонил, и сэнсэй с готовностью сорвал трубку. – Я должен идти! Срочно! – выдохнул он с облегчением. – Как хорошо мы с Вами поговорили! – Беседа длилась меньше десяти минут, они ничего толком обсудить не успели. – Закончим вечером, – утешил её Хидэо. И принялся загружать протоколы в большую хозяйственную сумку. В портфель они ни за что бы не влезли. – Я готовил эти протоколы ночью, чтобы освободить время для нашей сегодняшней беседы… – Хидэо сообщил это он на прощание и убежал, кренясь под тяжестью бумаг. А она осталась мучиться угрызениями совести.