Жюль Верн - Клодиус Бомбарнак

Первым делом занялись укладкой и укреплением шпал там, где они были сняты или повреждены.

Улучив минутку, я пробрался, не боясь быть замеченным среди всеобщей суеты, в багажный вагон, и удостоверился, что Кинко цел и невредим. Я сообщил ему о случившемся, посоветовал соблюдать осторожность и предупредил, чтобы он не смел выходить из своего ящика. Он обещал мне это, и теперь я за него спокоен.

Было около трех часов, когда мы взялись за работу. Рельсы оказались снятыми на участке в сотню метров. Согласившись с Фарускиаром, мы не стали их наглухо закреплять. Этим займутся рабочие, которых пришлют из Чарклыка, после того, как наш поезд достигнет этой станции, одной из самых значительных на Трансазиатской магистрали.

Так как рельсы довольно тяжелы, мы разбиваемся на группы. Все пассажиры, как первого, так и второго класса, работают не покладая рук. Барон трудится с таким азартом, что его приходится сдерживать. И Фульк Эфринель, даже не заикаясь о прерванной свадьбе, словно он и не думал жениться — делу — время, потехе — час! — старается за четверых. Не отстает от других и Пан Шао, и сам доктор Тио Кин пытается быть полезным, напоминая муху из басни, которая захотела сдвинуть воз.

— Черт побери это горячее гобийское солнце! До чего же беспощаден «король лучей»! — то и дело восклицает господин Катерна.

Один лишь сэр Фрэнсис Травельян из Травельян-Голла в Травельяншире спокойно сидит в вагоне на своем месте. Невозмутимый джентльмен предпочитает ни во что не вмешиваться.

К семи часам восстановлено метров тридцать пути. Скоро стемнеет. Решили сделать перерыв до утра. После полудня работа будет окончена, и поезд пойдет дальше.

Наутро, как только рассвело, работа возобновилась. Погода прекрасная, день обещает быть жарким. 24 мая в открытой пустыне Центральной Азии температура такова, что можно варить яйца вкрутую, слегка прикрыв их песком.

Работа кипит. Все трудятся с не меньшим усердием, чем накануне. Рельсы, уложенные на шпалы, закрепляют на стыках. Ремонт пути быстро продвигается. К четырем часам дня починка дороги закончена.

Локомотив разводит пары и медленно движется вперед. Мы дружно подталкиваем вагоны, чтобы они не сошли с рельсов.

Опасное место пройдено, и путь свободен теперь до Чарклыка… Что я говорю? — до Пекина!

Мы занимаем свои места, и когда Попов дает сигнал к отправлению, господин Катерна запевает победную песню моряков с адмиральского корабля «Гайде».

В ответ раздаются громкие ура!

В десять часов вечера поезд приходит на станцию Чарклык с опозданием на тридцать часов. Но разве не достаточно и тридцати минут, чтобы барон Вейсшнитцердерфер пропустил пароход из Тяньцзиня в Иокогаму?

Я жаждал приключений и получил даже с избытком. Не будь с нашей стороны жертв, я мог бы поблагодарить бога репортеров. Сам я, как вы знаете, благополучно отделался, и все мои номера целы и невредимы. Несколько пустяковых царапин не в счет. Больше всех пострадал номер 4 — пуля продырявила его роскошную свадебную шляпу.

Теперь у меня в перспективе только возобновление брачной церемонии Блуэтт — Эфринель и развязка авантюры Кинко. Господин Фарускиар уже сыграл свою роль и вряд ли приготовит нам какой-нибудь новый сюрприз. Впрочем, еще могут быть всякие неожиданности — ведь до Пекина ехать целых пять суток. Благодаря опозданию, в котором повинен Ки Цзан, наш путь от Узун-Ада будет продолжаться тринадцать дней.

Тринадцать дней… И в записной книжке у меня тринадцать номеров — чертова дюжина!.. Хорошо, что я не суеверен!

В Чарклыке поезд стоял три часа. Мы заявили о нападении на поезд, передали убитых китайским властям, взявшим на себя заботу о погребении, а тяжело раненных переправили в госпиталь. По словам Пан Шао, Чарклык — довольно многолюдный поселок, и я жалею, что у меня не было возможности его осмотреть.

Начальник станции сразу же выслал рабочий поезд для починки поврежденного пути и телеграфной линии. Не пройдет и двух дней, как движение будет полностью восстановлено.

Нечего и говорить, что господин Фарускиар, как один из директоров Компании, помог своим авторитетом выполнить в Чарклыке все необходимые формальности. Его деловые качества выше всяких похвал, и не даром железнодорожные служащие относятся к нему с таким почтением.

В три часа утра мы прибыли на станцию Карабуран, где стояли лишь несколько минут. В этом месте железная дорога пересекает путь Габриэля Бонвало и принца Генриха Орлеанского, совершивших в 1889–1890 годах путешествие по Тибету. Избранный имя маршрут был куда длиннее, труднее и опаснее нашего. Он проходил по круговой линии из Парижа в Париж — через Берлин, Петербург, Москву, Нижний-Новгород, Пермь, Тобольск, Омск, Семипалатинск, Кульджу, Чарклык, Батан, Юньнань, Ханой, Сайгон, Сингапур, Цейлон, Аден, Суэц и Марсель — вокруг Азии и Европы.

Рельсовый путь направляется теперь вдоль Наньшаньских гор, еще дальше к востоку, к озеру Хара-Нур. В гористой области Цайдам дорога делает частые повороты, огибая крутые склоны. Большого города Ланьчжоу мы достигнем кружным путем.

Печальный и хмурый ландшафт отнюдь не соответствует настроению пассажиров. У них нет никаких оснований печалиться и хмуриться. День обещает быть прекрасным. Щедрые солнечные лучи, насколько хватает глаз, заливают золотистым светом пески пустыни Гоби. От Лобнора до Хара-Нура более пятисот километров, и на перегоне между этими двумя озерами закончится так некстати прерванное бракосочетание Фулька Эфринеля и мисс Горации Блуэтт. Будем надеяться, что никакое происшествие на этот раз не помешает счастью молодоженов.

С утра пораньше вагон-ресторан снова превратили в салон и приспособили для предстоящей церемонии. И свидетели, и будущие супруги опять вошли в свою роль.

Преподобный Натаниэль Морз предупреждает нас, что свадьба назначена на девять часов и передает приветы от мистера Фулька Эфринеля и мисс Горации Блуэтт.

Майор Нольтиц и ваш покорный слуга, господин Катерна и Пан Шао обещают в назначенное время быть во всеоружии.

Однако первый комик и субретка не сочли нужным вновь облачиться в театральные костюмы сельских новобрачных. Они нарядятся лишь к званому обеду, который будет подан в восемь часов вечера для свидетелей и некоторых пассажиров первого класса. Господин Катерна, подмигивая левым глазом, дает мне понять, что за десертом нас ожидает сюрприз. Интересно знать, какой? Но из скромности я не стал его расспрашивать.

Незадолго до девяти часов раздаются удары тендерного колокола.

Нет, это не тревога! Веселый звон приглашает нас в вагон-ресторан, и мы направляемся торжественной процессией к месту священнодействия.