Жюль Верн - Жангада

Неужели воды Амазонки возвращают им второй труп?

С водолаза как можно скорей сняли скафандр и костюм.

Под воздействием электрических разрядов Бенито совсем потерял сознание. Маноэль в отчаянии звал его, старался оживить своим дыханием, слушал, бьется ли у него сердце.

— Бьется! Бьется! — закричал он.

Да, сердце Бенито еще билось, и через несколько минут благодаря стараниям Маноэля он очнулся.

— Тело! Где тело?! — таковы были первые и единственные слова, сорвавшиеся с его губ.

— Вот оно, — ответил Фрагозо, указывая на пирогу с трупом Торреса, приближавшуюся к плоту.

— А ты как, Бенито? Что с тобой случилось? — спросил Маноэль. — Не хватило воздуха?

— Нет, на меня напал гимнот. Но откуда этот гул, этот взрыв?..

— Пушечный выстрел, — ответил Маноэль. — Благодаря этому выстрелу тело и всплыло на поверхность.

Тут пирога причалила к плоту. На дне ее лежало выловленное индейцами тело Торреса. Пребывание под водой еще не очень обезобразило утопленника. Узнать его было легко. Тут не могло быть никаких сомнений.

Фрагозо, стоя в пироге на коленях, принялся срывать с него одежду, распадавшуюся клочьями.

Вскоре внимание Фрагозо привлекла обнажившаяся правая рука Торреса. На ней был ясно виден шрам от давнишней ножевой раны.

— Этот шрам! — воскликнул Фрагозо. — Ну да!.. Конечно! Теперь я вспомнил!

— Что? — спросил Маноэль.

— Ссору!.. Да, ссору, свидетелем которой я был в провинции Мадейра… года три назад. Как же я мог его забыть? Торрес служил тогда в полиции лесным стражником. Ах! Я же знал, что уже встречал этого негодяя!

— Что нам за дело до него теперь! — сказал Бенито. — Коробку! Коробку! Вот что нам нужно. Она при нем?

И Бенито чуть было не разорвал оставшуюся на Торресе одежду, но Маноэль его остановил.

— Минутку, Бенито! — сказал он.

Затем обратился к рабочим на плоту, которые не принадлежали к команде жангады и могли считаться беспристрастными свидетелями.

— Запомните, друзья мои, что мы будем делать, чтобы потом точно пересказать судьям, как все произошло.

Рабочие подошли к пироге.

Тогда Фрагозо размотал пояс, стягивавший тело Торреса под разорванным пуншо, и, ощупав карман его куртки, воскликнул:

— Коробка!

Бенито ответил ему радостным криком. Он хотел схватить коробку, поскорее открыть ее и проверить, что там лежит.

— Нет, — снова остановил его Маноэль, который не терял хладнокровия. — Нельзя допустить, чтобы у судей возникло хотя бы малейшее сомнение. Беспристрастные свидетели должны подтвердить, что эта коробка действительно найдена на теле Торреса!

— Ты прав, — согласился Бенито.

— Друг мой, — обратился Маноэль к старшине рабочих на плоту, — пожалуйста, обыщите сами карманы его куртки.

Старшина исполнил его просьбу. Он вынул металлическую коробку с герметически закрытой крышкой, по-видимому не пострадавшую от пребывания в воде.

— А бумага?.. Бумага еще там? — вырвалось у Бенито, который был не в силах совладать с собой.

— Открыть коробку должен судья, — ответил Маноэль. — Судья сам проверит, находится ли там документ.

— Да… да… Ты опять прав, Маноэль, — сказал Бенито. — Тогда в Манаус, друзья! Скорей в Манаус!

Десять минут спустя быстро плывущая пирога вошла в гавань Манауса. Бенито и его спутники выскочили на берег и бросились бегом по городским улицам.

Через несколько минут они были уже у дома Жаррикеса и передали через слугу, что просят судью немедленно их принять.

Судья приказал ввести их к нему в кабинет.

Маноэль рассказал ему все, что произошло с той минуты, когда Бенито в честном поединке смертельно ранил Торреса, до той минуты, когда у мертвеца была найдена коробка, которую старшина сам вынул у него из кармана.

Хотя рассказ этот подтверждал все, что говорил Жоам Дакоста о Торресе и о сделке, которую тот ему предлагал, судья Жаррикес не сдержал недоверчивой усмешки.

— Вот эта коробка, сударь, — сказал в заключение Маноэль. — Она ни минуты не была в наших руках, и вам вручит ее тот самый человек, который нашел ее в кармане Торреса.

Судья схватил коробку и принялся ее изучать. Он разглядывал ее со всех сторон, как какую-нибудь драгоценность, потом встряхнул, и монеты в ней зазвенели.

Неужели в этой коробке не лежит разыскиваемый документ — бумага, написанная рукой настоящего виновника преступления, которую Торрес хотел продать Жоаму Дакосте ценой такой низкой сделки? Неужели доказательство невиновности осужденного безвозвратно потеряно?

Легко угадать, какое волнение овладело всеми свидетелями этой сцены. Бенито не мог выговорить ни слова, он чувствовал, что сердце его вот-вот разорвется.

— Откройте же, сударь… откройте коробку, — проговорил он наконец прерывающимся голосом.

Судья Жаррикес начал отвинчивать крышку. Потом, сняв ее, опрокинул коробку, и из нее выкатилось на стол несколько золотых монет.

— А бумага!.. Бумага?! — И Бенито схватился за стол, чтобы не упасть.

Судья засунул пальцы в коробку и с трудом вытащил тщательно сложенную, пожелтевшую бумагу, как видно не пострадавшую от воды.

— Документ! Вот документ! — закричал Фрагозо. — Это та самая бумага, которую я видел в руках у Торреса.

Судья Жаррикес развернул бумагу, посмотрел на нее с одной стороны, потом с другой и убедился, что она написана довольно крупным почерком.

— Да, документ, — сказал он. — Никакого сомнения, это в самом деле документ.

— И документ этот доказывает невиновность моего отца! — воскликнул Бенито.

— А вот этого я не знаю, — возразил судья Жаррикес, — и, боюсь, мне не легко будет узнать!

— Почему? — спросил Бенито, побледнев как мертвец.

— Потому что документ зашифрован, — ответил судья Жаррикес, — а к этой криптограмме…

— Что же?

— У нас нет ключа!

Поистине это было чрезвычайно серьезное затруднение, которого ни Жоам Дакоста, ни его семья не могли предвидеть. Те, кто не забыл первую сцену этой повести, знают, что документ был написан шифром по одной из многих систем, применяемых в криптографии.

Но по какой?

Чтобы разгадать ее, надо было пустить в ход всю изобретательность, на какую способен человеческий ум.

Судья Жаррикес при Бенито и его товарищах велел снять точную копию с документа, который он хотел оставить у себя, затем, сверив ее, отдал молодым людям, чтобы они передали заключенному.

Условившись встретиться с судьей завтра, они откланялись и, не желая ни на минуту откладывать свидание с Жоамом Дакостой, отправились прямо в тюрьму.

Там, во время короткой беседы с арестованным, они сообщили ему все, что произошло.

Жоам Дакоста взял документ и внимательно осмотрел его. Потом, покачав головой, вернул сыну.