Ирина Подойницына - Путешествие от себя – к себе, в радиусе от центра Вселенной

…Я раздвигаю в своей милой каюте серые легкие занавески, и через них меня приветствует госпожа Белая ночь. В такую ночь плыть по реке – одно наслаждение. Корабль идет быстро и ровно, скользит по волнам. Я проваливаюсь в глубокий сон, в котором уютно куда-то плыть и плыть, и просыпаюсь отдохнувшей только утром, когда солнечные лучи уже ласкают водную гладь. После завтрака объявляют Конкурс чтецов.

Народных талантов оказывается немало. Всем нравится маленькая девочка в розовом платье, она читает патриотичный стих Евтушенко про Россию и даже пытается забавно подражать манере поэта. Когда маленькая чтица в розовом с пафосом произносит последние строки: «И хранит Господь тебя, Россия! Если нас не будет – будь!», зал просто взрывается аплодисментами. Хлопает и Евтушенко, которому явно нравится прелестница. Он, как председатель жюри конкурса, определяет чтице I-е место.

Вторым приз зрительских симпатий заслуженно получает парень лет четырнадцати – он декламирует С. Есенина «Письмо к женщине». Подросток так страстно и ярко читает, как будто сам уже прожил жизнь любовника, чувственного мужчины. Евгений Александрович видит талант этого парня, маэстро замечает, что поэму Есенина читать очень сложно, не всем, даже маститым актерам это удается. III место занимает славная девочка с большими желтыми бантами в черных косичках – она читает стих на якутском, и Евтушенко хвалит ее за это.

Неожиданно обращает на себя внимание плывущей публики Мотька-поэтесса, представитель местной богемы. Светская львица местного розлива выходит на сцену, вся в черном, обвешанная золотыми украшениями. Она начинает эмоционально рассказывать про Марию Юдину, гениальную пианистку, однокурсницу Шостоковича. Матрена сообщает, что Юдина была щедра, великодушна, великолепна образованна. Как-то И. Сталин услышал, как божественно играет М. Юдина, восхитился, послал ей деньги. Юдина отправила деньги обратно «отцу всех народов», с пожеланием отстроить ему Храм божий и замолить свои грехи. Мотя читает свой стих, посвященный этой храброй и талантливой женщине, стих, который написала в свои 16 лет. Посередине своего изложения светская львица стих забывает, все путает, но потом все же заканчивает на ударной ноте. Публика в холле кричит: «Браво!» Евтушенко не присваивает Моте никакого места, но оценивает ее творчество, добавляя, что когда-то Мария Юдина поддержала его самого, в период травли и преследований в Советской России. Кажется, Евтушенко знаком со всеми великими людьми эпохи – с П. Пискассо, Р. Никсоном, Б. Ахмадуллиной, М. Юдиной, И. Бродским, К. Чуковским и др.

В полдень мы подплываем к Ленским столбам. Лето уже вступает в свои права – печет не на шутку. Мы спускаемся вниз, с корабля, чтобы принять участие в обряде Алгыс. Старый шаман с длинными волосами, ему уже исполнился 81 год, начинает обряд с посвящения великому русскому народу – обращаясь к Перуну, он кормит огонь. Потом шаман переходит на якутский язык и начинает «заигрывать» уже со своими языческими богами. Пройдя обряд, путешественники, пассажиры корабля «Демьян Бедный» начинают подниматься на смотровую площадку Ленских столбов.

А вечером организуется заключительный поэтический вечер. Вечер случается теплый, спокойный, полный штиль на реке – и стихи как будто летят над Леной, парят высоко в небесах как свободные птицы, именно парят – над бренностью бытия и стереотипами суждений, которые так не любил мой первый герой, Алексей Кириллович Симонов.

Вечер открывает Владимир Николаевич Щукин, друг юности Евтушенко. Невысокого роста пожилой мужчина, ведет себя очень скромно, говорит негромко, даже невыразительно, но то, что он говорит, не нуждается в особых комментариях и не требует дополнительной пафосности. Щукин рассказывает, что когда был студентом-четверокурсником Уральского государственного университета, он в составе алмазной партии Читинского геологического управления проходил практику на территорию Якутии и стал… первооткрывателем россыпного месторождения платины. Щукин влюбился в Якутию сразу, с первого взгляда. И чтобы снова попасть на Крайний Север, Владимир добился приема у командующего Уральским военным округом, маршала Советского Союза Г.К. Жукова. В 1952 году Георгий Константинович благословил упорного парня на великие открытия. И был прав! Впрочем, скромный Щукин этого не произносил вслух, но уверена, что именно так подумали про себя все слушатели. Владимир Николаевич также вспоминал, как трудился в Амакинской и Ботуобинской экспедициях, как стал первооткрывателем трех коренных месторождений алмазов – трубок Удачная, Интернациональная, Сытыканская. Любовь к геологии, модной профессии 60-х объединила Щукина и Евтушенко и , как оказалось, крепко связала их друг с другом на всю жизнь…

Сам мэтр был настроен в этот чудный вечер добродушно, ему хотелось поговорить, порассуждать – листая свои книги, он размышлял вслух на самые разные темы. Про Ленина, как он был жесток, как поставил своей верховной жизненной целью отомстить за брата-террориста («Это Ленин отправлял всех в ГУЛАГ, Сталин только продолжил линию…»), про молодежь, которая должна читать А. Солженицына (« Молодые говорят: мы читаем Солженицына, скучно, не наше поколение… Да ваше это поколение! Не будете читать, не поймете, что все еще может повториться…»). Аудитория жадно ловила наставления-уроки великого мастера.

Евтушенко снова вспоминает прошлое, замечая, что его выгнали из Литературного института, а теперь он лауреат всех возможных премий…

– Вот прямо перед поездкой в Якутию, – делится поэт радостной новостью, – я посетил Италию. Мне вручили премию Вергилия. Это очень престижная премия. Теперь мне не страшен ад, – улыбается Евтушенко. – Вергилий был поводырем Данте по аду…

Потом поэт устраивает автограф –сессию: Евгений Александрович у каждого спрашивает имя, профессию, интересы и делает приятные, человечные надписи на книгах. Мне он тоже надписывает книгу стихов, заметив, что я – его коллега, то есть вузовский преподаватель. Желающих подписать книги набирается много, все выстраиваются в очередь, а мы идем танцевать на палубу.

Но какая-то червоточинка грызет меня изнутри: я ведь не поговорила с Евтушенко, не задала ему вопросы, которые меня волнуют, а на часах уже полночь. Круиз «подплывает» к концу. А вдруг другого такого случая не представится?! Одним словом, танцевать не танцуется, и я возвращаюсь в холл, где только что закончился поэтический вечер. То, что я вижу в холле, повергает меня в легкое недоумение.

Поэт сидит в окружении молодежи – барменов, официантов, пассажиров – и кажется, учит их… правильно пить алкоголь. Он рассматривает бутылки, рассуждает о качестве напитка, наливает алкоголь в бокалы, чуть отпивает и вновь пускается в рассуждения. Бармены что-то быстро записывают (позже они сообщили мне, что записывали рецепт коктейля, который предложил Евтушенко), остальные с удовольствием слушают. Супруги Евтушенко Маши, его доброго ангела-хранителя почему-то нет рядом. Представители многочисленной свиты куда-то тоже испарились. И Евтушенко, почувствовав свободу от рамок официальной встречи, просто отдыхает с молодежью и шутит.