Дмитрий Шпилёв - Кремовый ручей

Самолёт приземлился в посёлке на берегу Анадырского лимана, под названием Угольные Копи. Посёлок совсем небольшой, с парой выкрашенных в яркий цвет домов у самого аэропорта. Подробно рассматривать нам его не пришлось. Сразу после выхода из дверей аэропорта мы взяли такси.

На улице оказалось не так холодно, как я думал. Даже ветер не казался холодным, хотя и были сильные порывы. Такси доставило нас к пристани, от которой ходит паром до Анадыря. Эти десять километров по петляющей среди небольших болотистых озёр бетонированной дороге, или пять минут езды на праворульном микроавтобусе обошлись в 2500 рублей на всех.

В дороге до пристани, по правую сторону, нам открылась бескрайняя степь с болотами и высокой зелёной травой. Затем мы свернули на набережную полноводного залива с галечным пляжем. На пляже всей семьёй рыбачили люди – у самой воды сидели женщина и мужчина, рядом с которыми носилось двое детей.

Вся территория вокруг казалась большим полигоном сплошной разрухи. Тут и там стоят сгнившие, давно не использующиеся деревянные хатки, пустые бетонные коробки хозяйственных зданий, горы строительного мусора и металлолома. Трудно сейчас представить, для чего всё это предназначалось.

С пристани открывается красивый вид на противоположный берег залива. Очень живописно. На противоположном его берегу я впервые увидел Анадырь – маленький, неприметный. Огромная стая морских чаек летала повсюду; сидела на металлоломе, на прибрежных бордюрах, гадила на причал. Но самое удивительное то, что у самого берега плавало множество красивых, лоснящихся нерп. Они ныряли, подставляя под солнце свои гладкие спины. Их головы выглядывали из воды, наблюдая за прибывшими на берег людьми. Здесь, на берегу, ветер был особенно холодным, но я горел от переполняющих меня положительных эмоций и ожидания начала долгого путешествия. Неизвестность перестала меня пугать; теперь скорее интриговала и дразнила. Я с нетерпением ждал грядущих поворотов судьбы.

Спокойные волны залива нежно ласкали обросшую зелёной тиной бетонную пристань. Где-то вдалеке, примерно в полутора километрах от берега, из водных глубин вздымался крохотный, продолговатый, скалистый островок со стоящим на нём металлическим каркасом небольшой вышки, облюбованной чайками. Ещё дальше, на противоположном берегу лимана, за бледной пеленой пурпурного озона горделиво возвышалась одинокая гора.

Минут через сорок прибыл наш паром под названием «Капитан Сотников». По трапу мы зашли на палубу и устроились в довольно вместительную каюту, мест на сто – широкую, но короткую. Спустя ещё пятнадцать минут паром тронулся, причём так плавно и незаметно, что если бы я не смотрел в окно, то подумал, что мы так и стоим на месте без движения. Воды лимана были спокойны. Никакой качки. Медленное, размеренное движение.

Анадырь встретил нас своими разноцветными, ухоженными многоэтажками. На городских подступах, так же как и на окраине аэропорта, тоже кругом царила разруха. У пристани прибито много ржавых остовов кораблей с проросшей на палубе травой. Некоторые посудины подняли на берег, на пристань. Так они и стоят теперь, накренившись, зарывшись килями в каменистую почву.

На берегу нас сразу же встретил пузатый, статный мужчина в деловом костюме, лет шестидесяти, с сияющим, гладко выбритым лицом и пепельно-белыми волосами. Он любезно пригласил всех в УАЗик-буханку, где нас уже ждал водитель.

Проезжая по этому району города, сперва невольно пронизываешься его депрессией. Улицы тут малолюдны, многие небольшие лачуги выглядят полузаброшенными, всё пространство вокруг обволакивает давящий серый цвет от сопок и такого же свинцового неба, затянувшегося из ниоткуда взявшимися тучами. Цветные дома лишь издали излучали жизнерадостную яркую новизну. Вблизи же это были обычные панельные коробки с облупленной местами краской и замазанными цементом стыками между плит. Абсолютно все дома здесь стоят на сваях, без фундамента, чтобы с годами они не просели, не провалились в мерзлоту, поэтому многоквартирные постройки всюду возвышаются на один-два метра над землей. Ничего подробнее из окон машины мне рассмотреть не удалось. Приехали мы быстро.

Нас привезли и высадили у большого ремонтного гаража-амбара с высокими воротами. Отдалённо это место напоминало сельский тракторный отряд. Вокруг валялась куча запчастей, стояли большие гусеничные вездеходы и бульдозеры. Деловой мужчина не спеша выкатился из машины, и перед тем как войти в гараж и впустить всех, заслонил собой проход и обратился к нам:

– Геофизики тут есть, значит? Сейчас я вам анекдот расскажу про геофизиков, слыхали такой? Идут, значит, по лесу геохимик с геофизиком, и встречается им сторожка геологическая. Они в неё стучат, им геолог открывает, спрашивает: «Кто такие?» «Я – геохимик, – говорит первый, – и геофизик со мной». «Ага, – отвечает геолог, – ну геохимик пусть заходит, а геофизика в сарай поставьте!»

После этих слов мужчина разразился громким, заливистым хохотом. Шутки я совершенно не понял, но на всякий случай неуверенно засмеялся вместе со всеми. После он повторял эту шутку ещё множество раз за этот вечер, и каждый раз, как в первый, принимался безудержно хохотать, словно заведенный, так, что это начало доходить до абсурда.

Мужчина, наконец, представился. Я не запомнил его имени, но это для меня пока не столь важно. Я запомнил лишь фамилию – Лебедев. Он являлся начальником Анадырской геологической конторы. После Лебедев сказал о том, что нас не ожидали увидеть здесь так рано, поэтому о местах для жилья не побеспокоились. Он разделил нас на две группы. В первой два геохимика, которым предстояло ехать на другой участок отдельно от нас. Во второй группе все остальные. Начальник сказал, что у двух геохимиков уже есть главный, фронт работы им обозначен, поэтому, скорее всего, в поля они уедут раньше. Подъём у них завтра в половину восьмого. Насчёт оставшегося большинства не было сказано ничего.

У этого амбарного гаража сбоку стоит небольшая трёхэтажная пристройка на четыре маленьких квартирки, в которых сезонно жили приезжие геологи. Четверых наших товарищей расквартировали по этим комнатам. Мне же, с остальными, постелили прямо в большом оранжевом вездеходе внутри ангара. На застеленный досками пол пассажирского отсека машины положили толстые ватные матрасы, и выдали каждому по спальному мешку, относительно новому и почти чистому. Для четырёх человек места здесь вполне достаточно. Свои вещи мы скинули на лестничную площадку пристройки между первым и вторым этажом.

После того как всех пристроили, Лебедев распорядился водителю отвезти нас в ближайший магазин, ибо все были очень голодны с дороги, а кормить нас здесь никто не собирался. Мы снова сели в буханку и доехали до ближайшего магазина, цены в котором всех серьёзно напугали. Буханка хлеба – 70 рублей, вырезка свиная – 600. Стоимость многих фруктов и некоторых овощей, вроде огурцов и помидоров, варьировалась в пределах пяти сотен за кило. Да что уж там, плавленый сырок «Дружба» 50 рублей стоит. Я взял полбуханки хлеба, этот сырок, бутылку лимонада, печенье. Всё это вышло на 200 рублей. Тут я и понял, что если мне дальше придётся питаться здесь за свой счёт, то я помру с голоду через ближайшие несколько дней – денег с собой не так уж много.