Геннадий Коваленко - Охотники за растениями. Из сказок речки и озёр. Удивительный мир растений

Встав с утра пораньше, я с трудом растолкал племянников, отправив их умываться и дав, как я говаривал «партейное задание». Но парни встать-то встали, но проснуться не проснулись. Часам к шести, они наконец раскачались и мы, позавтракав, отправились на дальнее озеро. По дороге я поинтересовался:

– Ну и как, узнали, что такое одолень трава? – Спросил я братьев.

– Конечно! – Воскликнул Паша. – Это кувшинка, она в реках и озёрах растёт, и листья у них круглые, на воде лежат.

– Ага, – поддержал его брат, – и лягушки по ним скачут. А где они растут? Мы с Пашкой их ни на речке, ни на озере не видели.

– Увидите, только их сейчас трудно найти, мало их осталось. Много всяких охламонов развелось, которые бездумно рвут их цветы. Нам братцы, надо торопиться, так как цветы белой кувшинки в шесть часов вечера скрываются под воду. Но в семь часов утра бутон цветка кувшинки поднимается на поверхность и снова раскроется под лучами солнца. И если мы хотим это увидеть, прибавим ходу. Шевели лаптём, дярёвня близко! – Подзадорил я племянников.

Вскоре мы подошли к самому озеру, которое нужно было обогнуть, чтобы добраться до заветной заводи, в которой ещё росли кувшинки. Пробираться пришлось по росистым ещё кустам тальника и калины, окаймлявших озёрные берега сплошной стеной. За ними, у самой воды, поднимались исполинские вербы, тополя, ольха. Некоторые из них уже начали сохнуть, являя собой живописное зрелище. Лишённые листьев, они как лианами, были сплошь оплетены прошлогодними побегами хмеля. В некоторых местах уже появились зелёные побеги и листья этого года. Ещё один поворот, и мы у искомой заводи и пробираемся, чертыхаясь и подсмеиваясь друг над другом сквозь влажные заросли к берегу. Сам берег, пологий в этом месте, и мелководье, были покрыты сплошным ковром светло-зелёных листьев белокрыльника, стрелолиста, тёмными кулигами карликово камыша и светлыми зонтичного сусака. А дальше, вся поверхность заводи, была покрыта овальными, тёмно-зелёными листьями кувшинок.

– Вот мы и пришли братцы в заветное место.

Мы пришли как раз вовремя, я посмотрел на часы – без пятнадцати семь, самое время. Солнце только появилось над кронами деревьев и осветило гладкую как зеркало поверхность озера.

– Видите широкие округлые блестящие листья? Вот лягушка уселась на одном и не тонет, а по-другому скачет синичка. Вон из воды начали подниматься бутоны цветов, это и есть кувшинка.

– Да знаем мы, дядя Гена, видели вчера фото, – немного с досадой сказал Сашка.

– Ты не фыркай, а смотри внимательно, продекламировав:

Камыши берега облепили,

Отражаясь в зеркальном пруде;

Белоснежные чашечки лилий

Распустились в прозрачной воде…

– Дядь Ген, а это ты написал? – спросил меня Пашка.

– Увы, не я. Это стихотворение Великого князя Константина Константиновича Романова.

– А это кто? – удивился Сашка.

Но я приложил палец к губам, призвав их к молчанию. Тут и там, среди больших листьев кувшинки, медленно поднимались из воды большие бутоны цветов. Дорогу к берегу преграждал полуистлевший ствол тополя. Но мы не стали подходить к воде, уселись на толстенный ствол, словно в театре, и стали наблюдать как зачарованные, незабываемое представление. Медленно, очень медленно, бутоны распускались, подставляя солнцу свои ослепительно белые лепестки. Цветы, для наших мест были поистине огромные, до 15 см. в поперечнике.

– Когда я вижу, как расцветают кувшинки, моё воображение невольно переносится на дальний северо-запад, в Эльсинор, в замок Кронеборг, с его дивным, светлым, как кристалл, поросшим водяными лилиями озером. Безумная Офелия в венке из кувшинок и с пуками их в руках медленно с пением спускается в озеро. Все ниже и ниже сходит она, все глубже и глубже погружается в воду и, наконец, тихо увлекаемая течением, уносится вдаль… За ней плывут выпавшие из ее рук кувшинки, плывут оторвавшиеся от берега травы…

Зрелище действительно было чарующим. Мальчишки, наверное, хотели меня расспросить об Эльсиноре и замке Кронеборге, но я опять приложил палец к губам:

Офелия. Джон Эверетт Мелле.

– Вот вам ребятки и ваша одолень-трава, узнали? Она же кувшинка нимфея. – Тихо, словно боясь спугнуть очарование этой картиной, спросил я племянников.

– Вот это да! – Так же тихо они ответили, смотря заворожено, не отрываясь от этого зрелища.

– Смотрите, смотрите, целый день цветок будет поворачиваться к солнцу, а к вечеру четыре блестящих чашелистика плотно закроют белоснежный цветок, и он опустится в воду.

– Как в сказке, – проговорил тихо Паша, – я такого даже по телевизору не видел. Красота!

– В славянских сказках представление о кувшинках связывается с загадочным образом русалок, водяных девушек. Скандинавские легенды говорят, что у каждой кувшинки есть свой друг – эльф, который вместе с ней рождается, вместе с ней и умирает. А согласно древнегреческим мифам, кувшинка была когда-то красавицей нимфой, но потом она погибла от любви к остававшемуся к ней равнодушным Геркулесу и превратилась в прекрасный цветок. Кувшинку-нимфею также называют «дитя солнца»: ее прекрасные цветки раскрываются утром и закрываются с наступлением сумерек. А вот в пасмурные, дождливые дни, кувшинка не распускается.

Этот восхитительный цветок этот всегда пользовался любовью и покровительством античной молодежи. В Древней Греции он считался символом красоты и красноречия. Молодые девушки плели из него гирлянды и венки, и украшали ими свои головы и туники. По словам Феокрита, молодые гречанки сплели венок из кувшинок и для прекрасной Елены в день ее свадьбы с царем Трои Менелаем и украсили им вход в их брачную комнату. Точно так же любили кувшинку и в Древнем Риме. На фреске одного из раскопанных в Помпее храмов можно и теперь видеть цветы кувшинок, украшающие крылатых божков и гениев.

С кувшинками связаны многочисленные легенды и сказания. Они являлись символом красоты, невинности и чисты. В Древнем Египте кувшинка была одним из символом власти фараонов. Так ярко-красные цветы кувшинки красной, вплетались в венки и возлагались на головы властителей Египта при восшествии на престол, как символ божественности фараона. Но в Египте и всей Северной Африке, более известен белый или Египетский лотос. У него очень крупный и красивый цветок со снежно белыми лепестками. Известен так же и другой нильский голубой лотос. Впрочем, все эти «лотосы», самые обычные кувшинки. Главное отличие настоящих лотосов от египетских, в том, что их листья расположены на стоячих черешках, а у кувшинок плавают. Перед этими цветами египтяне преклонялись и почитали их, украшая их изображениями как собственные и виллы, так и храмы своих богов.