Николай Пржевальский - Монголия и страна тангутов

Управление Ургою, а вместе с тем и двумя восточными аймаками (ханствами) Халхи, то есть Северной Монголии, – Тушэту-хана и Цэцэн-хана, находится в руках двух амбаней, или губернаторов. Один из них всегда маньчжур, присылаемый из Пекина, а другой – из местных монгольских князей. Два других аймака Халхи – Джасакту-хана и Сайн-ноина – находятся в зависимости от улясутайского дзян-дзюня [главнокомандующего].

Хотя монгольские ханы, владетели этих аймаков, заведуют всеми внутренними делами своих ханств на правах владетельных князей, но подчиняются китайским управителям, которые зорко блюдут шаткую власть Срединного государства [Китая] над номадами.

Во время нашего пребывания в Богдо-курене везде ходили слухи о дунганах, то есть магометанских инсургентах [повстанцах], которые только что напали на Улясутай и грозили тем же самым Урге. Опасение за участь этого города, столь важного в глазах номадов, заставило китайцев привести сюда 2000 собственных солдат и собрать 1000 монголов. Однако при нежелании драться тех и других воинов они служили слишком малою гарантией для безопасности Урги. Такое обстоятельство вынудило наше правительство ввести туда значительный отряд (до 600 человек пехоты и казаков с двумя орудиями) для охранения консульства и для гарантирования нашей чайной торговли. Отряд этот пробыл в Урге более года, и только благодаря ему инсургенты не посмели напасть на Богдо-курень.

С Ургою оканчивается сибирский характер местности, каковой имеет северная окраина Монголии. Переезжая реку Толу, путешественник оставляет за собой последнюю текучую воду и тут же на горе Хан-ула [Богдо-ула], которая считается священною с тех пор, как на ней охотился император Кан-хи [15] Современник Петра Великого; лучший из императоров маньчжурского дома, энергичный, любознательный и весьма уважавший европейцев. , путник должен распроститься с последним лесом. Далее к югу, до окраины собственно Китая, тянется та самая пустыня Гоби [16] Слово «гоби» по-монгольски означает равнину безводную и бесплодную или малотравянистую. Собственно степь называется «тала». , которая залегла громадной полосой поперек восточно-азиатского нагорья, от западных подножий Куэн-люна [Куньлуня, или Куэнь-Луня] до Хинганских гор, отделяющих Монголию от Маньчжурии.

Западная часть этой пустыни, в особенности та, которая лежит между Тянь-шанем и Куэнь-лунем, совершенно неизвестна даже до настоящего времени. Восточная же половина Гоби всего лучше исследована по кяхтинско-калганской дороге, которая прорезывает ее в диагональном направлении. Здесь барометрическая нивелировка Фуса и Бунге в 1832 году, далее путешествия Тимковского, Ковалевского и других ученых, обыкновенно сопровождавших наши духовные миссии, следовавшие в Китай, выяснили нам как топографическое строение, так и природу этой части Азии. Наконец, недавнее путешествие астронома Фритше по восточной окраине Гоби и мои собственные исследования в ее юго-восточной, южной и средней частях дали нам уже не гадательные, но точные, основанные на наблюдениях данные относительно топографического строения, климата, флоры и фауны восточной половины великой среднеазиатской пустыни.

Барометрическая нивелировка Фуса и Бунге впервые разрушила господствовавшее до того времени у географов предположение о громадном (до 8000 футов) [2400 м] абсолютном поднятии всей вообще Гоби и низвела ее уровень до 4000 футов [1200 м]. Далее исследования тех же самых ученых показали, что в направлении кяхтинско-калганской караванной дороги абсолютная высота Гоби, около ее средины, спускается до 2400 футов [732 м], а по вычислению Фритше – даже до 2000 футов [610 м]. Подобное углубление, занимающее, по наблюдениям Фуса и Бунге, верст сто в ширину, не простирается далеко к западу или востоку, так как оно не было встречено ни Фритше в восточной части Гоби, ни нами во время перехода из Ала-шаня на Ургу срединою пустыни. При этом следует еще упомянуть, что восточная половина Гоби гораздо менее пустынна, нежели южная и западная ее части, достигающие наибольшей дикости и бесплодия в Ала-шане и в равнинах озера Лоб-нор.

Как сказано выше, сибирский характер местности, с ее горами, лесами и обильным орошением, оканчивается возле Урги, и отсюда к югу является уже чисто монгольская природа. Через день пути путешественник встречает совсем иную обстановку. Безграничная степь, то слегка волнистая, то прорезанная грядами скалистых холмов, убегает в синеющую, неясную даль горизонта и нигде не нарушает своего однообразного характера. То там, то здесь пасутся многочисленные стада и встречаются довольно часто юрты монголов, особенно вблизи дороги. Последняя так хороша, что по ней можно удобно ехать даже в тарантасе. Собственно Гоби еще не началась, и переходом к ней служит описываемая степная полоса, с почвою глинисто-песчаною, покрытою прекрасною травою. Эта полоса тянется от Урги к юго-западу, по калганской дороге, верст на 200 и затем незаметно переходит в бесплодные равнины собственно Гоби.

Впрочем, и в этой последней местность несет более волнистый, нежели равнинный характер, хотя совершенно гладкие площади расстилаются иногда на целые десятки верст. Подобные места особенно часто попадаются около средины Гоби, тогда как в северной и южной ее части встречается довольно много невысоких гор, или, правильнее, холмов, стоящих то отдельными островками, то вытянувшихся в продольные хребты. Эти горы возвышаются лишь на несколько сот футов над окрестными равнинами и изобилуют голыми скалами. Их ущелья и долины всегда заняты сухими руслами потоков, в которых вода бывает только во время сильного дождя, да и то лишь на несколько часов. По таким сухим руслам расположены колодцы, доставляющие воду местному населению. Текучей воды не встречается нигде на всем протяжении от реки Толы до окраины собственно Китая, то есть почти на 900 верст [960 км]. Только летом, во время дождей, здесь образуются на глинистых площадях временные озера, которые затем высыхают в период жаров.

Почва в собственно Гоби состоит из крупнозернистого красноватого гравия и мелкой гальки, к которой примешаны различные камни, как, например, иногда агаты. Местами встречаются полосы желтого сыпучего песка, впрочем, далеко не столь обширные, как в южной части той же самой пустыни.

Подобная почва, конечно, не способна производить хорошую растительность, а потому Гоби очень бедна даже травою. Правда, по калганской дороге совершенно оголенные пространства встречаются довольно редко, но зато везде трава едва достигает фута [0,3 м] вышины и почти не покрывает красновато-серого грунта. Только иногда, в тех местах, где летняя влага более задерживается почвою, является злак, называемый монголами дырисун – Lasiagrostis splendens, растущий всегда кустами от 4 до 5 футов вышиной и твердый как проволока. Здесь же иногда приютится какой-нибудь одинокий цветок, а если почва солонцевата, то является бударгана – Kalidium gracile – любимый корм верблюдов. Во всех других местах лук, мелкая полынь, несколько других сложноцветных и злаков составляют преобладающую растительность пустыни. Деревьев и кустарников нет вовсе, да и возможно ли им развиться, когда, помимо всех других неблагоприятных физических условий, зимние и весенние ветры бушуют здесь изо дня в день с такою силою, что даже вырывают с корнем низкорослую полынь и, скручивая ее в большие снопы, катают их по пустынным равнинам.