Жюль Верн - Болид

— Хоть бы он отправился на дно! — шептал Фрэнсис Гордон, единственный, впрочем, кому приходила на ум такая возможность и кто мог бы выразить ее словами.

Но каков бы ни был исход дела, суждено было метеору и земному шару встретиться, чтобы никогда больше не разлучаться, или нет, нельзя умолчать о том, что произошла и другая встреча, которая конечно же опять закончится разлукой.

Прогуливаясь по побережью, чтобы посмотреть на высадку пассажиров «Орегона», мистер Сет Стенфорт внезапно остановился, увидев, как одна из пассажирок выходит из шлюпки на берег.

Сет Стенфорт поднял голову, убедился, что глаза его не обманывают, подошел поближе и голосом, в котором сквозило удивление, но не чувствовалось никакой досады, сказал:

— Миссис Аркадия Уокер, если не ошибаюсь.

— Мистер Стенфорт! — ответила пассажирка.

— Не ожидал, миссис Аркадия, увидеть вас на этом далеком острове.

— А я тем более, мистер Стенфорт…

— Как вы себя чувствуете, миссис Аркадия?

— Как нельзя лучше, мистер Стенфорт. А вы?

— Очень хорошо, превосходно!

И они принялись беседовать как двое старых знакомых, которым довелось случайно встретиться.

Миссис Аркадия Уокер сразу спросила, подняв руку вверх:

— Он еще не упал?

— Нет. Не волнуйтесь, еще нет. Но, судя по тому, что я только что узнал, это уже скоро произойдет.

— И я буду здесь! — с видимым удовлетворением сказала миссис Аркадия Уокер.

— Совершенно как и я! — отозвался мистер Сет Стенфорт.

Решительно, это были две утонченные особы, два светских человека, два — почему бы не сказать? — старых друга, которых одинаковое чувство любопытства соединило на берегах Упернавика. Как известно, после второго визита к мировому судье Уэйстона они расстались весьма любезно — без единого упрека, без единого обвинения — как не подходящие друг другу супруги. Мистер Сет Стенфорт путешествовал сам по себе, миссис Аркадия Уокер — сама по себе. Оказавшись на этом гренландском острове по прихоти одной и той же фантазии, зачем стали бы они притворяться, что не узнают друг друга, что никогда не были знакомы? Что может быть пошлее и неприличнее взаимного бойкота людей, сохранивших, в сущности, истинное уважение друг к другу?

Конечно, миссис Аркадия Уокер не нашла в Сете Стенфорте своего идеала, но, весьма вероятно, она не найдет его ни в ком. Никто ведь не спас ее жизнь в минуту опасности, как она мечтала. Что же касается бывшего мужа, то он сохранил о ней приятные воспоминания как об умной и своеобразной особе, которая допустила только одну ошибку — стала его женой.

Итак, перекинувшись с миссис Аркадией Уокер несколькими словами, но без какого-либо намека на прошлое, закончившееся уже целых два месяца назад, мистер Сет Стенфорт предоставил себя в полное ее распоряжение. Никто не знал, что они когда-то были мужем и женой, и никак нельзя было это заподозрить. Они походили на друга и подругу, которым счастливый случай уготовил встречу за 73 градусом северной широты.

Миссис Аркадия Уокер охотно приняла услуги мистера Сета Стенфорта. Они не беседовали ни о чем другом, кроме как о метеорном явлении, развязка которого была так близка.

Новость, привезенная «Орегоном», произвела на всех огромное впечатление. Не только сокращалось ожидание — теперь оно, возможно, не превысит и ста часов, — но отныне, казалось, можно полностью доверять расчетам астрономов. А поскольку они предсказали падение болида с точностью, можно сказать, до полусуток, то не приходилось сомневаться, что произойдет оно в этих гренландских краях.

«Только бы он упал на остров!» — думал мистер Дин Форсайт.

«А не рядом!» — думал доктор Хадлсон.

И нам нетрудно представить себе их одинаковую озабоченность, которую вполне разделял и мистер Шакк. Действительно, только это вызывало некоторое беспокойство.

1 и 2 августа прошли, не принеся никаких изменений. К сожалению, погода испортилась, температура заметно опустилась, что, вероятно, предвещало раннюю зиму. Прибрежные горы покрылись снегом, и если ветер дул с их стороны, он становился таким колючим, таким пронзительным, что приходилось искать укрытия в салонах кораблей. Не следовало слишком долго задерживаться в этих широтах. Зеваки, удовлетворив свое любопытство, охотно отправились бы назад, на юг.

И только мистеру Шакку, конечно, пришлось бы сторожить сокровище до того дня, как правительство отозвало бы своего представителя назад. Но как знать, не захотят ли два соперника, упорно выдвигавшие свои требования, остаться при нем? Именно это обстоятельство, чреватое долгой зимовкой в суровых условиях, и беспокоило Фрэнсиса Гордона.

Он думал о несчастной Дженни, ее матери, сестре, обо всех дорогих существах, считавших часы в ожидании его возвращения.

В ночь со 2 на 3 августа на архипелаге разыгралась настоящая буря. За 20 часов до этого астроном из Бостона сумел удостовериться в полете над островом болида, поступательная скорость которого постоянно падала. Но узнать, на какой высоте он находится, помешало состояние атмосферы. Вихри кружили с таким неистовством, что несколько любопытствующих храбрецов задавались вопросом, а не унесут ли они болид ко всем чертям.

На суше оставаться было невозможно. Домики Упернавика не могли вместить всех желающих. Пришлось укрыться на кораблях. Хорошо еще, что шквалы ветра неслись с востока, а не со стороны открытого моря, иначе ни один корабль не сумел бы удержаться на якоре.

Утром 3 августа затишье так и не наступило. Следующая ночь выдалась такой бурной, что капитан «Мозика», так же как и капитан «Орегона», испытывал большое беспокойство за свое судно. Никакое сообщение между двумя кораблями было невозможно, хотя они стояли на якоре в полукабельтове [181] Полукабельтов — половина кабельтова, составляющего десятую часть морской мили, т. е. примерно 185 м. друг от друга.

Но среди ночи с 3 на 4 августа стало казаться, что буря ослабевает. Если через несколько часов она стихнет, все пассажиры смогут воспользоваться этим, чтобы сойти на берег. Ведь 4 августа было указано как практически точная дата падения метеора.

И вот около 7 часов утра послышался глухой удар, такой сильный, что остров содрогнулся до самого основания.

В дом, занимаемый мистером Шакком, прибежал местный житель, который и принес великое известие.

Болид упал на северо-западной оконечности острова Упернавик!

Разумеется, со времен потопа очень многие новости получили во всем мире самую широкую огласку, но никогда она не превышала шум, который наделало — по крайней мере, в переносном смысле — падение метеора [182] В соответствии с научной терминологией, главного неодушевленного героя романа теперь следовало бы называть не «метеором» или «болидом», а «метеоритом». на остров Упернавик. Правда, в Америке и Европе о произошедшем событии узнали только несколько дней спустя, когда крейсер, в тот же день вышедший в море, передал известие первому семафору Новой Британии, а тот сразу же распространил его по всему Старому и Новому Свету.