Жюль Верн - Великолепная Ориноко

Но и кроме этого множества домов — в этом городе более ста тысяч жителей — в Каракасе есть на что посмотреть. Парки, почти сплошь состоящие из вечнозеленых растений, президентский дворец, прекрасный собор, террасы, ведущие к великолепному Карибскому морю...

Однако сержанту Марсьялю и его племяннику было недосуг любоваться красотами венесуэльской столицы. Неделю, проведенную в городе, они потратили на сбор сведений о путешествии, которое намеревались предпринять и которое, возможно, приведет их в весьма удаленные и малоизученные районы Венесуэльской Республики. Пока что они располагали весьма неопределенными сведениями и надеялись пополнить их в Сан-Фернандо. А оттуда Жан готов был двигаться дальше, вплоть до самых опасных территорий в верхнем течении Ориноко.

Если бы сержант Марсьяль попытался отговорить Жана от столь опасного предприятия, он натолкнулся бы — и старому солдату это было доподлинно известно — на удивительные в таком юном существе упорство и совершенно несгибаемую волю и ему пришлось бы отступить.

Вот почему эти два француза, прибывшие накануне в Сьюдад-Боливар, на следующий день были уже на борту парохода, курсирующего в нижнем течении Ориноко.

— Да хранит нас Бог, — сказал Жан, — и пусть он хранит нас как на пути туда, так и на обратном пути!

«Ориноко берет свои истоки в земном раю», — записал в своем дневнике Христофор Колумб [42].

Когда Жан впервые процитировал это высказывание великого генуэзского мореплавателя, сержант Марсьяль лаконично ответил:

— Посмотрим!

И вероятно, он был прав, ставя под сомнение это утверждение знаменитого первооткрывателя Америки. К разряду легенд следовало бы отнести и утверждение, что великая река течет из страны Эльдорадо, которое, однако, разделяли первые исследователи края, такие как Охеда, Пинсон, Кабрал, Магеллан, Вальдивия, Сармьенто и их многочисленные последователи.

Но где бы ни были ее истоки, неоспоримо одно: Ориноко описывает огромную дугу между 3-й и 8-й параллелью к северу от экватора и выходит за пределы 70° западной долготы. Венесуэльцы гордятся своей рекой, и в этом отношении господин Мигель, господин Фелипе и господин Баринас ничем не отличались от своих соотечественников.

Не исключено, что они готовы были публично выступить против Элизе Реклю, который в восемнадцатом томе своей «Новой всеобщей географии» ставит Ориноко на девятое место после Амазонки, Конго, Параны, Нигера, Янцзы, Брахмапутры, Миссисипи и реки Святого Лаврентия. Разве не могли бы они сослаться на исследователя девятнадцатого века Диего Ордаса? А он говорил: индейцы называют ее Парагуа, что означает «Большая вода». Несмотря на столь веские доказательства, они все же воздержались от публичных выступлений и поступили весьма благоразумно, ибо нелегко было бы опровергнуть основательный труд французского географа.

В шесть часов утра двенадцатого августа «Симон Боливар» — нет ничего удивительного в том, что судно носило это имя, — готов был к отплытию. Пароходы только несколько лет назад начали совершать рейсы между городом и селениями, расположенными на берегах Ориноко, и то лишь до устья Апуре. Однако благодаря Венесуэльской компании маленькие суда два раза в месяц отправлялись вверх по течению Апуре, доставляя пассажиров и грузы в Сан-Фернандо и даже в порт Нутриас.

А поэтому наши двое путешественников — их путь лежал дальше вверх по течению Ориноко — покинут «Симон Боливар» в нескольких милях от устья Апуре и в районе деревушки Кайкара пересядут в примитивные индейские лодки.

Конструкция «Симона Боливара» позволяла ему совершать плавания по рекам, где уровень воды существенно меняется в зависимости от сезона. Подобные суда, очень малого водоизмещения, с плоским днищем и одним колесом сзади — его вращает мощная паровая машина, — курсируют также по реке Магдалена в Колумбии. Они напоминают плот, на котором находится некое сооружение с трубами двух паровых котлов впереди. Это сооружение завершается спардеком [43]. Здесь находятся салон, пассажирские каюты. Сюда же принимают грузы. В целом суда эти похожи на американские пароходы с их огромными балансирами [44]и рычагами. Все это сооружение, вплоть до капитанской каюты и штурманской рубки, над которой водружен флаг Республики, выкрашено яркой краской. Следует заметить, что топки котлов пожирают прибрежные деревья, оставляя по обоим берегам Ориноко широкие полосы вырубленных лесов.

В районе Сьюдад-Боливара, в четырехстах двадцати километрах от устья, почти не ощущается действие приливной волны, что весьма затрудняет движение судов вверх по течению. В дождливый сезон вода, даже в центре провинции, может подняться на десять—пятнадцать метров. Но обычно уровень воды в Ориноко повышается постепенно, начиная с середины августа, достигает высшей точки в конце сентября, а затем так же плавно понижается с ноября по апрель.

Таким образом, путешествие господина Мигеля и его коллег было предпринято в период, благоприятный для научных исследований патриотов Атабапо, Гуавьяре и Ориноко.

Множество единомышленников, пришедших проводить наших географов, толпились у причала. А ведь это было только начало путешествия. Можно себе представить, что будет твориться, когда они вернутся! Провожающие приветствовали путешественников громкими криками. Сквозь шум, ругань матросов и грузчиков и оглушительный свист пара доносились крики:

— Да здравствует Гуавьяре!

— Да здравствует Атабапо!

— Да здравствует Ориноко!

Несмотря на усилия господина Мигеля, бурные дискуссии то и дело грозили перейти в ссору.

Сержант Марсьяль и его племянник, стоя на спардеке, с изумлением наблюдали за этими сценами, не в силах понять, что же здесь происходит.

— Чего хотят эти люди? — воскликнул старый солдат. — Это наверняка какая-нибудь революция...

Бывалый служака ошибался: в испано-американских государствах революции не происходят без участия военных. А у причала не было видно ни одного из семи тысяч генералов венесуэльского штаба.

Жан и сержант Марсьяль недолго будут оставаться в неведении, так как можно не сомневаться, что господин Мигель и его коллеги продолжат свой географический спор на борту парохода.

Капитан дал приказ отдать концы, и провожающим пришлось покинуть судно. Наконец-то после всей этой суматохи на борту остались только пассажиры и экипаж.

С берега еще раздавались прощальные приветствия, крики «Виват!» в честь Ориноко и ее притоков, а «Симон Боливар», оставляя позади пенистый след, вышел тем временем на середину реки. Через четверть часа город скрылся за поворотом левого берега. Следом исчезли из виду и последние дома Соледада — справа.