Жюль Верн - Наступление моря [Нашествие моря]

Феджедж и Джерид — наиболее обширные поселения. Начиная от деревни Мтосия, расположенной выше Ла-Гаммы, через Феджедж канал был прорыт почти по прямой линии, вплоть до 153-го километра, начиная от которого он поворачивал к югу, параллельно берегу, между Тозером и Нефтой. Значительный интерес представляют собой котловины-бассейны, известные под названием себха и шоттов. По отношению к тем из них, которым присвоены географические названия Джерид и Феджедж, не сохранившим в себе воды даже в своих центральных частях, Шаллер дал следующие пояснения капитану Ардигану и лейтенанту Вильетту:

— Нам не видна води по той причине, что последнюю покрывает плотной коркой налет соли. Это настоящий геологический курьез, и вы, вероятно, замечаете, что копыта наших коней дают такой отзвук, как будто они шествуют по своду…

— Действительно, — отвечал лейтенант, — и создается впечатление, что кони могут внезапно провалиться.

— Необходимо принять предосторожности, — добавил к этому капитан Ардиган, — и я не перестаю предупреждать об этом наших людей. В низких местах подобных котловин коням не раз случалось проваливаться в воду по самую грудь!

— Это как раз и произошло во время рекогносцировки капитана Рудера; также передают о случаях внезапного засасывания трясинами целых караванов при переходах их между различными селениями этой местности.

— Да, вот местность, которая — не море, не озеро, но также и не суша в полном значении слова, — заметил лейтенант Вильетт.

— Чего нет здесь, в Джериде, то встречается в Рарзе и Мельрире, — отозвался Шаллер. — Кроме скрытой водной поверхности в шоттах имеются также открытые озера, которые лежат ниже поверхности моря.

— Весьма жаль, — заметил на это капитан Ардиган, — что этот шотт не таков. Тогда понадобился бы канал протяжением не более тридцати километров, чтобы пропустить через него воды из залива Габес, и по морю Сахары установилось бы судоходство уже несколько лет тому назад.

— Действительно, нельзя не пожалеть об этом, подтвердил Шаллер, — и не только в силу соображений о значительном сокращении работ, но и главным образом потому, что это удвоило бы площадь нового моря, которая равнялась бы тогда не семистам двадцати гектаров, а приблизительно полутора миллионам гектаров. Рассматривая карту этой местности, видно, что Феджедж и Джерид занимают более обширную площадь, чем Рарза и Мельрир, и притом последний не будет полностью затоплен водой.

— Во всяком случае, — сказал лейтенант Вильетт, — раз почва этой местности настолько рыхла, то не может ли случиться в более или менее отдаленном будущем, что она, в особенности после продолжительного поглощения влаги от канала, еще в большей степени разрыхлится?.. Кто знает, не образуется ли из южной части Алжирской области и Туниса когда-нибудь в будущем, вследствие последовательного или внезапного понижения почвы, бассейн какого-нибудь нового океана, если только пространство это не будет поглощено, в свою очередь, водами Средиземного моря?..

— Однако наш друг Вильетт увлекается, — сказал капитан Ардиган, — и подпадает под влияние всех тех призраков, которые создаются в воображении арабов, когда они сочиняют свои сказки. Он, видимо, желает соперничать в стремительности со славным Ва-Делаваном нашего бравого Николя.

— Позвольте, капитан, — возразил, смеясь, молодой офицер, — я хочу сказать, что все может случиться.

— А какого мнения придерживаетесь вы в этом вопросе, дорогой Шаллер?

— Я люблю основываться исключительно лишь на вполне прочно установленных фактах или на совершенно точных наблюдениях. Откровенно говоря, чем больше я изучаю почву этой местности, тем больше убеждаюсь, что она находится в ненормальных условиях, так что нельзя не задавать себе вопрос о том, какие в ней могут произойти перемены в силу различных непредвиденных случайностей. А пока, что касается нас, ограничимся разрешением задачи осуществления великолепного проекта — создания Сахарского моря, не посягая на задачи будущего.

После нескольких привалов в местечках, расположенных на полосе между Феджеджем и Джеридом, экспедиция закончила исследование первого канала вплоть до Тозера, где и сделан был привал вечером 30 марта.

— Мы в настоящее время, — говорил в тот же вечер вахмистр Николь унтерофицеру Писташу и Франсуа, — в стране фиников, в настоящей «Финикии», как называет ее мой капитан и как называли бы ее мои друзья Ва-Делаван и Куп-а-Кер, если бы они обрели дар речи.

— Это все прекрасно, — отвечал Писташ, — финики всегда и везде финики, безразлично, будут ли они сорваны в Габесе или в Тозере, лишь бы только росли они на финиковой пальме. Не правда ли, господин Франсуа.

Обращаясь к этому человеку, всегда прибавляли слово «господин». Даже хозяин его придерживался этого обыкновения в общении с Франсуа, который придавал существенное значение подобному отношению к себе; это ласкало его самолюбие.

— Я затрудняюсь высказаться по этому предмету, — сказал он важным голосом, проводя рукой по подбородку, которому предстояло быть выбритым на следующий же день с рассвета. — Признаюсь, не питаю особого расположения к этому фрукту, весьма привлекательному для арабов, но отнюдь не для нормандцев, к каковым я принадлежу.

— Привередливы же вы, однако, господин Франсуа! — воскликнул старший вахмистр. — Что вы говорите, подумайте — привлекательному для арабов! Вы желали, несомненно, сказать, слишком для них хорошему, ибо они не способны оценить его по достоинству! Финики! Да я охотно променяю на них груши, яблоки, виноград, апельсины — словом, все фрукты, произрастающие во Франции!

— Однако и те фрукты тоже чего-нибудь стоят, — сказал Писташ, облизываясь.

— Можно говорить так, — продолжал Николь, — лишь никогда не узнав вкуса фиников, произрастающих в Джериде. Завтра же я попотчую вас финиками «деглат-ан-нур», прямо с дерева; это финик твердый и прозрачный, который обращается со временем в поразительно вкусное, сладкое тесто… Посмотрю-ка, что вы скажете на это! Это настоящий райский фрукт. И, вероятно, не яблоком, а фиником введен был в искушение лакомка, ветхозаветный наш дедушка.

— Весьма возможно, — сказал унтер-офицер, — охотно склонявшийся перед авторитетом старшего вахмистра.

— И не подумайте, господин Франсуа, — продолжал последний, — что я один проповедую подобное мнение насчет фиников Джерида, а в особенности фиников оазиса Тозер! Спросите об этом мнение капитана Ардигана и лейтенанта Вильетта, которые знают толк в финиках! Спросите даже Ва-Делавана и Куп-а-Кера!

— Что вы сказали? — отвечал Франсуа, на лице которого выразилось недоумение: — Спросить коня и собаку?..