Тамалин Даллал - Глазами любопытной кошки

Мы коснулись еще одной очень деликатной проблемы оазиса: гомосексуализма и педофилии. Мне казалось, что директора школы она должна заботить. Тот отреагировал спокойно:

– Есть один иностранный сайт, где написано: «Люди отрицают, что гомосексуализм в Сиве существует, но если хотите узнать правду, просто спросите об этом юного погонщика ослов». Теперь иностранцы приезжают сюда и развлекаются с нашими ребятами. Для самих сиванцев обычай перестал существовать сто лет назад, но туристам нравится знакомиться с местными мальчиками, а поскольку те едят много фиников и легковозбудимы, они отвечают на ухаживания и получают взамен много денег. Меня больше всего беспокоит, что однажды кто-нибудь из них может заболеть СПИДом.

В Сиве дни отмеряются закатами, недели – пятничной молитвой. Приехав сюда, я была очарована волшебством природы: розовыми закатами над Шали, песчаными дюнами, ясным ночным небом, усеянным звездами, многочисленными горячими источниками, в которых можно купаться. Между настоящей жизнью сиванцев и туристическими тропами Египта – огромная разница.

По большому песчаному морю рассыпаны окаменевшие морские раковины. Каждый приезжающий в Сиву непременно должен узнать, каково это – колесить на закате вверх-вниз по песку. Бедуины выпускают воздух из шин и направляют автомобиль в дюны, форма которых меняется ежедневно.

Хасан, возивший нашу группу прошлым летом, отыскал большую дюну. Мы медленно, по одному дюйму продвигались к вершине, и казалось, что джип вот-вот сорвется, а затем раз за разом ныряли в бездну, и сердце на мгновение уходило в пятки. Однако приземлялись мы у подножия дюны всегда в целости и сохранности. Вот такие в Сахаре «американские горки».

Остановившись у горячих источников, мы окунулись там под луной и звездным небом. Сиванки в источниках никогда не купаются, а иностранцы должны заходить в воду в одежде, то есть на обратном пути приходится мерзнуть. Но это удивительное ощущение, когда тебя обволакивает прозрачная, словно шелковистая теплая вода, в которой плавают крошечные кусочки водорослей. Чем горячее источник, тем сильнее чувствуется холод на выходе.

Меня пригласили на вечеринку в палаточном лагере в пустыне. Такие праздники часто организовывают для туристических групп: туристы заказывают целого барашка, которого жарят в песке, а музыканты играют всю ночь. Приходят и местные жители.

Приехали Пенни, англичанка, и ее трое детей – они сидели в кузове джипа. Семья Пенни спаслась во время цунами на Шри-Ланке и жила в Сиве уже несколько месяцев. Их история впечатлила меня: они решили вырваться из привычной жизни и заняться восстановлением домов в Хорватии, Румынии – в тех странах, культура которых была им интересна. Трое детей Пенни росли и видели мир во всем его многообразии.

Я сказала старшей девочке по имени Саша, что ей очень повезло.

– Может, хоть вас она послушает, – заметила ее мама.

Саша рассмеялась:

– Я думала, что в Сиве скучно, пока не съездила в Англию. А там дождаться не могла возвращения сюда.

Вокруг костра сидели группы сиванцев и бедуинов, они пели, играли на разных ударных инструментах и хлопали в ладоши. Один музыкант даже барабанил по голубой пластиковой канистре из-под оливкового масла – звук был что надо. Я заметила деф (вид каркасного барабана, встречающийся во всем Египте) и симсимею – округлый инструмент с треугольным грифом и пятью струнами. Когда симсимея замолкла, другой музыкант принялся играть на ташибепте – маленькой трубе с резким звуком. Этот инструмент принесли в Сиву бедуины, на нем всегда исполняют только грустные песни. Но потом подключилась най – тростниковая флейта, и мелодии вновь повеселели.

Я станцевала с Сашей и по ее непринужденным движениям поняла, что она общалась с местными женщинами. Спросив, не беспокоит ли Пенни, что ее дочери растут в обществе, где женщины находятся в изоляции, я услышала в ответ:

– Таких сильных и энергичных женщин, как в Сиве, мне встречать не приходилось!

Мужчины вставали, подворачивали галабеи (длинные рубахи-платья) выше колен и пританцовывали на песке, плавно раскачивая бедрами взад-вперед. Это был традиционный сиванский мужской танец, хотя есть у них и другие, более сложные танцы, которые исполняют группами в период сбора урожая. Когда-то у рабочих был обычай играть на музыкальных инструментах и танцевать, но такие праздники проходили за городской чертой, вне досягаемости женщин.

Ахмед продемонстрировал нам более откровенный танец на песке. Сначала он отрывал стопы от земли, одновременно покачивая бедрами, затем встал на четвереньки и проделал то же самое, стоя на коленях, и наконец опустился на землю, как для отжиманий, и принялся имитировать половой акт.

Мужчина в полосатой шерстяной тунике с платками, повязанными на бедрах, исполнил потрясающе чувственный и пластичный танец живота.

Пустынные ночи холодны даже летом, а теперь, в январе, у меня вообще промерзли все косточки. Наконец я оказалась в «Шали Лодж». Это еще один проект Мунира Неаматалла – отель, расположенный недалеко от площади, стильный, но не такой дорогой, как гостиница для тех, кто занимается экологическим туризмом.

В холле этого отеля в камине всегда горели оливковые ветки. Я часто пыталась делать записи в дневнике, грея ноги у огня, но моя работа все время прерывалась из-за разговоров с интересными людьми. Иногда это были друзья и сотрудники доктора Мунира, приехавшие из Каира, они постоянно намекали на превосходство своего класса. Среди них попадались даже женщины в бриллиантах и мехах!

Однажды в город прибыла съемочная группа, которая остановилась в «Шали Лодж». Я пыталась поговорить о съемках с одним из продюсеров, но его больше интересовала подружка на ночь. Тогда мы и познакомились с Лоррейн. Продюсер пытался соблазнить сначала меня, а потом ее, но, если бы он не отвлекался от темы разговора, ему повезло бы больше, потому что мы обе расспрашивали его о том, сколько стоит снять учебное видео.

Высокая и представительная Лоррейн родилась в Южной Индии, но говорила с австралийским акцентом. Она вела семинары, посвященные «достижению успеха через развитие осознанности» и «поиску жизненного предназначения». В пронизанном холодом оазисе, где всё (и люди, и природа) было окрашено в песочно-серые тона, Лоррейн очень выделялась: она носила наряды жизнерадостных розовых и желтых оттенков. Зарабатывала девушка на жизнь тем, что путешествовала по святым местам и вела семинары по развитию мотивации. Ее сопровождал австриец по имени Кристоф, ландшафтный дизайнер. Он взял отпуск на время, пока его сады засыпало снегом. Мы немного поболтали у камина и пообещали друг другу вместе съездить на экскурсии. Я порекомендовала Мо в качестве гида.