Жюль Верн - Путешествие в Англию и Шотландию задом наперед

Это уже противоречило всякому здравому смыслу, и, если бы багаж Жонатана не был уже на борту, он немедленно отказался бы от поездки. Жак же, напротив, поклялся, что не оставит больше палубу. И все же Эдмону удалось уговорить друзей поехать обедать, на сей раз достаточно далеко, где они и задержались до девяти вечера. После трогательных прощаний и рукопожатий Эдмон, смеясь, выразил надежду еще увидеться, прежде чем начнется это поистине немыслимое путешествие, на чем приятели и расстались.

Ночь выдалась очень темной. Жак и Жонатан спустились до набережной напротив Кинконс и, опасаясь, что в Бакалане переправиться не смогут, наняли лодку, вместо того чтобы идти дальше берегом. Лодочник не без труда согласился их везти против поднимающегося прилива и, лишь соблазнившись высокой платой, три с половиной франка за переправу, кликнул себе в помощники двенадцатилетнего сына, решив попытаться добраться до корабля. Лодка взяла курс прямо на Бастиду. В этом месте приливное течение образует водовороты, которые могли бы облегчить спуск по реке. Переход был тяжелым. Из-за довольно сильного течения шлюпка почти не двигалась с места. За час не одолели и половины пути. Жак снял куртку, взял весло у мальчика и изо всех сил начал грести.

Путешественники поравнялись с Бакаланом, но и на этом их испытания не кончились: надо было еще отыскать «Гамбург». Как опознать его ночью среди других кораблей? Жак хорошо запомнил местоположение, но не принял во внимание непроглядную темень. В течение часа лодка наудачу переплывала от одного судна к другому, и выбившийся из сил лодочник уже настаивал на том, чтобы вернуться.

— Только этого еще не хватало, — проворчал Жонатан. — Вот увидите, мы не найдем «Гамбург», и он уплывет без нас.

Жак даже подскочил.

— Подумать только, что ради этой «милой» прогулки мы проторчали в Бордо семнадцать дней!

Жак молчал. Сжав зубы, он широко раскрытыми глазами до боли всматривался в черноту. В этот момент шлюпка проходила между берегом и пришвартованной в нескольких туазах шхуной. Неожиданно канат, натянутый между бортом и берегом и оказавшийся как раз на уровне шеи привставшего на скамье Жонатана, опрокинул его. Вскрикнув, композитор упал навзничь на дно лодки.

— Прекрасно! — процедил Жак сквозь зубы. Ото всех приключений он был в ярости. Но именно в этот момент ему почудился легкий отблеск на позолоченном форштевне какого-то судна. Темная масса, встававшая у него перед глазами, напоминала вытянутые очертания «Гамбурга». Жак велел взять курс прямо на нее и вскоре убедился в правильности своего решения. Наконец-то, после двух часов блужданий, сопровождаемый верным спутником, он смог вскарабкаться на борт и лечь в постель, убаюкиваемый проблесками надежды, которая никогда его не покидала.

На другой день увлекаемый отливом «Гамбург» быстро скользил по волнам к устью Жиронды.

Гордо выпрямившись, Жак стоял на палубе и провожал глазами убегающие назад берега реки. Молодой человек пренебрежительно помахал мысу Амбес, Пойаку и Блаю. Даже Жонатан улыбался вдыхая свежий утренний воздух.

— В путь, в Шотландию! — воскликнул первый.

— В путь! — эхом откликнулся другой.

В этот день не произошло ничего примечательного, если не считать того, что композитору пришлось служить переводчиком капитану и лоцману, чтобы корректировать движения «Гамбурга» в порту Бордо. Музыкант с трудом справлялся с этой задачей, с него градом струился пот от нечеловеческих усилий исторгнуть из себя столь мало ему привычный английский.

В устье реки к судну подошла большая шлюпка. До океана было рукой подать, и для ворчливого лоцмана служба закончилась. Теперь он уступал место своему собрату, который должен был вывести корабль в открытые просторы. Первый лоцман на лодке отправился к берегу; шлюпка следовала за пароходом, привязанная сзади. Небольшая задержка у стоящего на якоре на выходе из залива сторожевого корабля для выполнения формальностей — и, оставив позади Кордуанскую башню, «Гамбург» вспенил форштевнем океанские волны.

Капитан Спиди по-прежнему не был командиром на борту своего корабля. Второй лоцман, как и его предшественник, не знал ни слова по-английски, что казалось нелепым и невероятным, так как в порт Бордо заходит множество английских судов.

Впрочем, с того момента, как этот человек ступил на борт корабля, он думал только о том, чтобы побыстрее его покинуть. Приближалась ночь, а возвращаться назад в темноте не хотелось. «Гамбург» быстро скользил между красных буев, отмечавших вход в Жиронду. Лишь миновав последний, лоцман мог передать командование капитану и вернуться на шлюпке на берег. Через какое-то время француз подозвал капитана и, не отнимая от глаз подзорной трубы, знаками дал понять, что вдали показался последний буй. Капитан навел трубу на указанную точку.

— No! [69] Нет (англ.). — произнес он лаконично.

— Как нет?! — воскликнул лоцман, продолжая указывать на невидимую точку на горизонте. — Как нет?! Вы, наверное, меня не понимаете?!

Капитан мерил шагами палубу, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг.

— Месье, — обратился лоцман к Жонатану, — будьте так любезны, объясните же ему, что мне больше нечего здесь делать! Вот последний буй в пределах видимости, в нескольких кабельтовых [70] Кабельтов — десятая часть морской мили; 185,2 м. по ветру!

— Но я не вижу его! — воскликнул Жонатан.

— Я тоже, — поддержал его Жак, забравшийся на первые выбленки [71] Выбленки — концы тонкого троса, укрепленные поперек вант наподобие ступенек для подъема на мачты. вант [72] Ванты — снасти, раскрепляющие мачту симметрично в обе стороны к бортам судна. фок-мачты. — Я абсолютно ничего не вижу!

— Странно, — удивился лоцман.

Буй оставался невидимым для всех, кроме самого лоцмана, с упорством и апломбом южанина утверждавшего, что ясно видит знак. Француз снова и снова пытался убедить в этом капитана, но тот оставался непреклонен. Лоцман ругался сквозь зубы, обзывал капитана собакой, Джоном Буллем [73] Джон Булль — прозвище типичного англичанина. и шотландским кротом, но ничего не мог добиться. После целого часа пререканий злополучный буй наконец показался. С лоцманом рассчитались, тот спрыгнул в свою шлюпку, канат отцепили, и капитан Спиди, оставшись полноправным хозяином на борту, повернул в открытый океан, намереваясь обогнуть полуостров Бретань.

Океан был изумительно красив. «Гамбург» легко скользил без толчков и почти без качки. Его фок, бизань и марсель [74] Марсель — прямой четырехугольный парус; на мачтах он располагается во втором ряду снизу. , наполненные восточным ветром, придавали судну остойчивости на волнах. Жонатан чувствовал себя прекрасно, а Жак был так счастлив, как это только возможно. К десяти часам вечера парижане спустились в каюту и заснули в своих «ящиках от комода».