Марло Морган - Послание с того края Земли

Я сказала, что буду признательна за любую помощь. Поэтому на следующий день в самую жару мы общими усилиями выкопали траншею с уклоном в сорок пять градусов, в которую я и улеглась. Они полностью засыпали меня, оставив на поверхности только лицо. Мне устроили тень, и я оставалась в таком положении около двух часов. Быть закопанной, полностью беспомощной и не в состоянии пошевелить ни единым мускулом — это, доложу вам, ощущение. Для меня это явилось новым испытанием. Если бы они ушли, я бы превратилась в скелет на этом самом месте. Сначала я беспокоилась, что какая-нибудь любопытная ящерица, змея или пустынная крыса заползет мне на лицо. В первый раз в жизни я испытывала те же чувства, что, вероятно, испытывает парализованный. Я пыталась пошевелить ногой или рукой, приказывая им двигаться, — без малейшего результата. Но когда я расслабилась, закрыла глаза и сосредоточилась на удалении токсинов из моего организма и впитывании чудесных, прохладных, освежающих, очищающих флюидов из почвы, время пошло быстрее.

Теперь я могу по-настоящему оценить смысл старинного выражения: «Нужда — мать открытий».

Сработало! Весь дурной запах остался в земле.

Приближался сезон дождей. В этот день мы заметили облако, остававшееся неподвижным некоторое время. Зрелище было редкое и достойное внимания. Иногда мы даже могли двигаться в обширной тени, испытывая чувство муравья, очутившегося под подошвой ботинка. Каким же наслаждением было оказаться среди взрослых людей, не утративших важнейшего чувства детской непосредственности и веселья. Они выбегали из тени на солнце и дразнили облако, сокрушаясь, сколь медленны ноги у ветра. Затем они возвращались в тень и говорили мне, какой замечательный подарок в виде прохладного воздуха преподнесло людям Божественное Единое. Этот день был легким и радостным. После полудня, однако, разразилась трагедия, или, по крайней мере, случилось то, что показалось мне в тот момент трагедией.

Среди нас был молодой человек тридцати с лишним лет, которого называли Великий Охотник за Камнями. Его талант состоял в умении находить драгоценные камни. Великим его стали называть недавно, поскольку с годами он развил в себе способность отыскивать чудесные большие опалы и даже золотые самородки в приисках, давно покинутых старателями. Истинные Люди поначалу считали драгоценные металлы ненужными. Есть их было нельзя, а в стране, где нет рынка, пропитания на них не купишь. Их ценили только за красоту и пользу, которые они могли принести. Однако со временем аборигены обнаружили, что белые люди их высоко ценят. Это казалось даже более странным, чем представление белых о том, что землю можно купить и продать. драгоценные камни — такое финансирование выделяют посланцу племени, отправляющемуся в город за новостями, но Великий Охотник за Камнями никогда и близко не подойдет ни к какому коммерческому предприятию по причине печальной участи своего народа, который вынужден работать на рудниках. Аборигены заходят в шахту в понедельник и не поднимаются наверх целую неделю. Четверо из пяти погибают. Их обычно обвиняют в каком-нибудь преступлении и принуждают отрабатывать в качестве наказания. Существуют нормы выработки, которые надо выполнять, поэтому часто жена и дети заключенного работают вместе с ним. Трое как раз в состоянии выполнить норму одного. Нетрудно найти повод продлить срок любого приговора. Выхода нет. Разумеется, вся эта деградация человеческого духа и тела происходит на совершенно законных основаниях.

В тот самый день Великий Охотник за Камнями шел по берегу, когда грунт внезапно просел и парень упал со скалы на каменистую поверхность в двадцати футах внизу. Территория, по которой мы двигались, состояла из крупных, естественным образом отполированных гранитных плит, слоистых скал и россыпей гравия.

У меня к тому времени стали появляться обширные мозоли на подошвах ног, походившие на копытообразные наросты моих спутников, но даже этот слой ороговевшей ткани был недостаточным для хождения по зазубренным камням. Я думала о своих ногах, вспоминая ящик в моем доме, набитый всевозможной обувью, включая кроссовки и туристические ботинки. Я услышала крик Охотника за Камнями, когда он полетел вниз. Мы все бросились к краю. Он лежал без сознания, под ним уже виднелась лужа темной крови. Несколько человек ринулись в ущелье и, передавая его с рук на руки, почти мгновенно перенесли обратно наверх. Их руки под его туловищем двигались подобно сборочному конвейеру.

Когда его уложили на отполированную гранитную плиту, стало возможным разглядеть рану. Это был очень сложный перелом между коленом и лодыжкой. Кость торчала, словно уродливый клык, выходя дюйма на два из шоколадной кожи. Немедленно с его головы сняли повязку и обмотали ею ногу выше перелома. Лекарь и Целительница стояли по обе стороны от раненого. Остальные члены племени принялись разбивать лагерь.

Я придвигалась все ближе, пока не оказалась рядом с распростертым телом.

— Можно посмотреть? — спросила я.

Лекарь двигал руками вверх-вниз над раненой ногой, делая легкие гладящие пассы: сначала движения шли параллельно ноге, а затем одна рука двигалась сверху вниз, а другая — ей навстречу. Целительница улыбнулась и сказала что-то Ооте. Тот перевел:

— Это для тебя. Нам говорили, что ты обладаешь способностями исцелять болезни своего народа.

— Ну, вроде того, — ответила я.

Мне никогда не нравилась мысль, что исцеление происходит благодаря врачам или их приемам, поскольку много лет назад поняла, когда сама столкнулась с проблемами собственного здоровья из-за полиомиелита, что исцеление проистекает из единственного источника. Доктора могут помочь организму удалить чужеродные частицы, ввести в него химические вещества, вправить кости, но это не означает, что организм придет в норму. На самом деле я убеждена, что никогда и нигде ни в одной стране ни в какой период истории не было доктора, который бы хоть что-нибудь вылечил. Целитель — внутри нас самих. Врачи — это в лучшем случае те люди, которые осознали свое призвание, развили способности и удостоились чести служить обществу, делая то, что любят и что у них лучше всего получается. Но теперь было не время для долгих дискуссий. Мне пришлось согласиться со словами Ооты, признав перед аборигенами, что в моем обществе меня считали целительницей.

Мне объяснили, что движение рук вверх-вниз над поврежденным участком без прикосновения к нему — способ, посредством которого восстанавливается привычная форма здоровой ноги. Такая терапия снимает всякую опухоль на время лечения. Лекарь побуждал кость вспомнить свое привычное здоровое состояние. Таким образом, снимался и болевой шок, возникающий, когда кость переламывается пополам и смещается из того положения, в котором она провела более тридцати лет. Они «разговаривали» с костью.