Жюль Верн - Упрямец Керабан

Было ясно, что это важное лицо. Лет тридцати пяти, высокого роста, с благородной осанкой, свойственной кавказским народам. Лицо довольно красивое, с глазами, зажигающимися только от страсти, матового тона лоб, черная кудрявая борода до половины груди, губы, не умеющие улыбаться. В общем, физиономия властного человека, могущественного в силу положения и состояния, привыкшего осуществлять все свои желания и исполнять все свои прихоти. И уж конечно, было ясно, что противодействие могло бы толкнуть его на крайности. Было что-то первобытное в этом человеке, у которого турецкий тип смешивался с арабским.

Господин был одет в простой дорожный костюм, скроенный по моде богатых османов, то есть скорее азиатский, чем европейский. Без сомнения, под своим темного цвета кафтаном он старался скрыть исходящий от него блеск золота.

В момент, когда упряжка достигла середины железнодорожной колеи, группа всадников добралась до нее тоже. Поскольку узость переезда не позволяла карете и всадникам пройти одновременно, то требовалось, чтобы кто-то из них отступил.

Итак, упряжка остановилась, и всадники сделали то же. Однако новоприбывший господин, кажется, вовсе не был в настроении уступить проход господину Керабану. Турок против турка — это могло привести к осложнениям.

— Посторонитесь! — крикнул Керабан всадникам, чьи лошади противостояли его упряжке.

— Посторонитесь сами! — ответил оппонент, похоже, решивший не отступать ни на шаг.

— Я прибыл первым!

— Ну а проедете вторым!

— Я не уступлю!

— Я тоже.

Спор угрожал принять дурной оборот.

— Дядя, — сказал Ахмет, — какая нам разница…

— Большая разница, племянник!

— Друг мой… — вмешался ван Миттен.

— Оставьте меня в покое! — потребовал Керабан тоном, пригвоздившим голландца к месту в его углу.

В этот миг вмешался дежурный по переезду, крича:

— Торопитесь! Торопитесь! Поезд из Поти вот-вот появится! Торопитесь!

Но господин Керабан почти не слышал его. Открыв дверцу кареты, он вышел на рельсы вместе с Ахметом и ван Миттеном, Бруно и Низиб также устремились к ним.

Господин Керабан направился прямо к всаднику, схватил его лошадь за узду и крикнул с яростью, которую уже не мог сдержать:

— Вы освободите мне проезд?

— Никогда!

— Посмотрим!

— Посмотрим!

— Вы не знаете господина Керабана!

— А вы господина Саффара!

Действительно, это был тот самый господин Саффар, ехавший в Поти после недолгого пребывания в провинциях Южного Кавказа.

Имя Саффара, личности, захватившей лошадей на станции в Керчи, могло только еще больше возбудить гнев Керабана. Уступить человеку, которого он уже столько раз проклинал! Никогда! Он скорее дал бы раздавить себя копытами его лошади.

— А, это вы — господин Саффар? — воскликнул он. — Отлично! Назад, господин Саффар!

— Вперед, — сказал Саффар, делая знак всадникам своего эскорта взять переезд силой.

Ахмет и ван Миттен, понимая, что ничто не заставит Керабана уступить, приготовились прийти ему на помощь.

— Проезжайте, проезжайте же! — повторял дежурный. — Вот уже поезд!

И в самом деле уже слышался свисток локомотива, пока еще невидимого за поворотом железнодорожного полотна.

— Назад! — крикнул Керабан.

— Назад! — крикнул Саффар!

В этот момент шум от локомотива усилился. Потерявший голову дежурный махал своим флажком, чтобы остановить поезд. Но было слишком поздно. Состав уже появился из-за поворота…

Господин Саффар, видя, что времени на переезд уже нет, стремительно отступил. Бруно и Низиб бросились в стороны. Ахмет и ван Миттен, схватив Керабана, быстро увели его, в то время как ямщик тащил свою упряжку с пути.

В этот миг поезд пронесся со скоростью экспресса. Он ударил заднюю ось кареты, которая не успела полностью сойти с его пути, и, разнеся ее на куски, исчез, так что пассажиры даже не почувствовали удара от столкновения.

Господин Керабан вне себя хотел броситься на своего противника, но тот тронул с места лошадь, надменно, даже не удостоив Керабана взглядом, переехал через путь и в сопровождении своих спутников умчался галопом.

— Подлец! Негодяй! — кричал Керабан, удерживаемый ван Миттеном. — Если я его еще раз когда-нибудь встречу!

— Да, но пока что у нас больше нет почтовой кареты! — заметил Ахмет, разглядывая бесформенные остатки экипажа, разбросанные у дороги.

— Пусть так, племянник, пусть так! Но я все же прошел, и прошел первым!

Заявление вполне в духе Керабана.

В этот момент приблизились несколько казаков — из тех, что в России заняты наблюдением за дорогами. Они видели все, что произошло на переезде. Первым их побуждением было подъехать и схватить господина Керабана за шиворот. Отсюда — протесты Керабана, бесполезное вмешательство его племянника и друга, сильнейшее сопротивление упрямейшего из людей, который, помимо нарушения полицейских железнодорожных правил, мог теперь ухудшить свое положение еще и бунтом против властей.

С казаками порассуждаешь не больше, чем с жандармами. Им также нельзя оказывать сопротивления. Как бы там ни было, но до предела разгневанный господин Керабан был уведен на станцию Сакарио, а ошеломленные Ахмет, ван Миттен, Бруно и Низиб остались перед своей разбитой каретой.

— В хорошенькую историю мы попали! — сказал голландец.

— Но мой дядя! — расстроился Ахмет. — Мы не можем его так покинуть!

Через двадцать минут перед ними прошел поезд из Тифлиса в Поти. Они посмотрели на него. В окне одного из купе появилась растрепанная голова господина Керабана, красного от ярости, с налитыми кровью глазами, как оттого, что он был арестован, так и оттого, что впервые в жизни эти свирепые казаки заставили его ехать по железной дороге!

Нельзя было оставлять негоцианта одного в этой ситуации. Требовалось как можно быстрее прекратить конфликт, в который вовлекло его одно только упрямство. Никак невозможно допустить, чтобы все это затянулось и привело к опозданию! Поэтому, оставив бесполезные теперь обломки кареты, Ахмет и его спутники взяли напрокат тележку. Ямщик запряг в нее своих лошадей, и так быстро, как было возможно, все устремились по дороге в Поти. Требовалось проехать шесть лье, и за два часа их преодолели. Добравшись до города, Ахмет и ван Миттен направились к полицейскому участку, чтобы потребовать освобождения злосчастного Керабана. То, что они там узнали, отнюдь не избавило их от беспокойства по поводу как судьбы правонарушителя, так и возможности новых задержек.

После того, как господин Керабан заплатил очень большой штраф сперва за нарушение, а затем за сопротивление властям, его передали в руки казаков и направили на границу. Так что теперь нужно было как можно быстрее догнать негоцианта, а для этого достать какое-либо средство передвижения.