Роберт Скотт - Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма.

Клиссолд, должно быть, ударился спиной и головой, и, несомненно, у него легкое сотрясение мозга. Прежде чем потерять сознание, он жаловался на спину и, когда его в доме перекладывали, очень стонал. Клиссолд очнулся через час после того, как его привезли, и, видимо, испытывал сильную боль. Ни Аткинсон, ни Уилсон не думают, чтобы было что‑нибудь серьезное, но основательно они еще не осматривали Клиссолда. Во всяком случае, он получил сильное потрясение. Я все еще очень беспокоюсь. Аткинсон на ночь впрыснул Клиссолду морфий и будет дежурить около него ночью.

Беда редко приходит одна. Вскоре после того как привезли Клиссолда, мне пришла в голову мысль о том, что почему‑то долго нет Тэйлора, который на велосипеде поехал по направлению к Голове турка. Узнав, что в подзорную трубу видны две фигуры, приближающиеся со стороны Южной бухты, я успокоился. Во время ужина явился Райт, сильно разгоряченный, и рассказал, что Тэйлор обессилел и остался в Южной бухте, просит привезти ему горячей воды и коньяку. Я счел за лучшее отправить за ним сани. Прежде чем посланные успели обогнуть мыс, Тэйлор уже плелся по берегу домой. Он был страшно изнурен. Оказывается, несмотря на усталость, Тэйлор продолжал двигаться вперед к своей цели, хотя давно уже должен был бы рассудить, что пора возвращаться. Этим вторым неприятным приключением закончился день.

Вторник, 10 октября.Состояние Клиссолда все еще вызывает тревогу. Две ночи он провел недурно, но и теперь еще едва в состоянии шевелиться. Он ненормально раздражителен, но это, говорят, один из симптомов сотрясения мозга. Сегодня Клиссолд утром попросил есть — это добрый признак, — затем настоятельно осведомился, снаряжаются ли его сани. Чтобы не огорчать больного, мы уверили его, что все будет готово, хотя на самом деле надежда слабая, чтобы он смог принять участие в выполнении нашей программы.

Вчера с мыса Хижины вернулся Мирз, немного опередив пургу. Он принес известие еще о новой потере: Дикий, один из наших лучших псов, заболел тем же таинственным недугом, как и два других; промучился ночь, а к утру сдох. Уилсон полагает, что причиной этому — микроскопический червячок, попадающий в кровь, а оттуда в мозг. Печально, но я не унываю.

У Форда пальцы поправляются медленно. Остается только рукой махнуть: будь что будет! Тяжело, несмотря на всю заботу, иметь на руках разом столько больных.

Погода скверная. От октября месяца я ожидал лучшего. Это сильно мешает прогулкам лошадей.

Пятница, 13 октября.За последние три дня оба наши больные заметно поправились. Клиссолд несколько меньше жалуется на боли; настроение его быстро улучшается. Его все еще тешат уверениями, что он пойдет с моторными санями, но Аткинсон сказал мне, что об этом нечего и думать. Будет хорошо, если он успеет выздороветь ко времени нашего отправления.

Вот уже два дня, как поправляется рука у Форда. Аткинсон предполагает, что дней через десять Форду можно будет собираться, но уход за рукой должен быть особенно тщательный, пока погода не станет совсем летней.

А она до сегодняшнего дня держалась отвратительная. Зато сегодня — чудный день. С утра светит солнце и так греет, что все послеполуденные часы можно сидеть на открытом воздухе. Фотографирование в эти часы — истинное наслаждение.

Лошади, за несколькими исключениями, ведут себя хорошо. Благодаря терпению Боуэрса Виктор стал теперь послушен. Чайнамен ходит солидно. Не совсем приятно, что у него медленный шаг, но это еще не беда, если только он идет ровно.

Всего больше хлопот с Кристофером. Он забавен, и хотя ничего неприятного пока не случается, но я все время побаиваюсь, как бы он кого не укусил или не лягнул. Любопытно, что в конюшне и под седлом или на прогулке под уздцы он смирный, но как только дело доходит до саней, в него точно вселяется какой‑то бес. Лошадь брыкается и кусается с явной злонамеренностью. С каждым днем Кристофера запрягать как будто становится не легче, а труднее. Последние два раза его пришлось повалить, так как с ним не справиться, даже когда он стоит на трех ногах! В такие моменты кругом упрямца собираются Отс, Боуэрс и Антон. Двое из них привязывают лошади переднюю ногу и с обеих сторон держат голову. Отс сзади надвигает оглобли. Но чертенок с быстротой молнии оборачивается, и тут — пошли работать в воздухе задние копыта. Это продолжается до тех пор, пока Кристофер не утомится, и только тогда представляется возможность его одолеть.

В последние два дня, как я уже заметил, на упряжку Кристофера уходило столько времени, что Отс ради ускорения процедуры вынужден был привязать короткую веревку к обеим передним ногам упрямца и повалить его. Однако, даже стоя на коленях, Кристофер не перестает биться и ухитряется лягаться. Только когда он запряжен и побегал на трех ногах, можно развязывать четвертую ногу.

Так, по крайней мере, было до сегодняшнего дня, но сегодня разыгралась целая комедия. Кристофер спокойно шел рядом с Отсом, как вдруг его испугала собака. Он закинул назад голову, вырвал веревку из рук Отса и помчался. Это не было слепым испугом. Просто Кристофер воспользовался случаем, чтобы освободиться, и тотчас же самым систематическим образом начал отделываться от груза. Сначала он круто вывертывался и сдвинул, наконец, с места два тюка сена. Затем, увидев другую лошадь с санями, накинулся на нее так стремительно, что та едва успела вовремя посторониться. Его коварный расчет был ясен: стукнуться своим грузом о чужие сани, чтобы избавиться от него. С этим намерением два или три раза он бросался на Боуэрса, потом на Кэохэйна, причем далеко не отходил, а кидался с оскаленными зубами, лягаясь во все стороны. Но тут сбежались люди, и сначала один, потом другой — Отс, Боуэрс, Нельсон и Аткинсон — на ходу вскочили на сани. Кристофер пробовал тем же способом отделаться и от живого груза. Ему удалось‑таки сбросить Аткинсона, но остальные уперлись пятками в снег, и маленький злодей, наконец, умаялся. Однако после этого он продолжал свирепо огрызаться на каждого, кто подходил к поводу. Прошло еще порядочно времени, прежде чем Отсу удалось совладать с ним.

Такова эпопея Кристофера. От души рад, что нет других ему подобных. Эти проделки сулят немало хлопот в будущем, но мне думается, что немного рыхлого снега на Барьере окажется лучшим лекарством.

Сегодня вечером должны возвратиться лейтенант Эванс и Гран. Они по телефону оповестили о своем уходе с мыса Хижины, а также о том, что Мирз отправился в Угловой лагерь. Эванс говорит, что он взял с собой восемь мешков корма и что собаки побежали во всю прыть.

С лошадьми дело обстоит очень хорошо. Животные быстро поправляются, и даже Джию, хотя я перестал возлагать какие бы то ни было надежды на это животное.