Станислава Рамешова - Страна золотых пагод

Двенадцать павильонов дворца блистали позолотой, мозаикой, удивляли филигранной резьбой по дереву. Парадные залы растянулись на сотни метров. Как в любом бирманском помещении, во дворце было две зоны — парадная, восточная, и западная, жилая.

В восточной части размещалась анфилада тронных залов, в западной жили многочисленные жены и дети короля.

Главной считалась королева Южного дворца, у нее был титул «тонпхлан сан». За ней шла королева Северного дворца, затем — Изумрудного озера, королева бамбука и так далее.

Восемь тронных залов было во дворце, и у каждого свое предназначение.

Главный, Львиный трон под семиярусной крышей занимали король с королевой во время торжественных приемов. На Гусином троне король принимал иностранных послов. На троне Морских раковин давал ежедневные аудиенции. На троне Лилий восседала главная королева. В зале с Пчелиным троном праздновали свадьбы, провозглашали главную королеву, возвещали о рождении наследника. Здесь же каждый год в апреле встречали Тинджан.

К каждой стороне крепости через ров вел один мост. Лишь с западной стороны их было два. Второй мост считался нечистым, или погребальным. А ворота, к которым он выходил, называли Ворота дурного предзнаменования. По этому мосту из горо-да вывозили мертвых. Согласно поверьям, мертвые тела оскверняли место, поэтому их без промедления вывозили за стены города.

Любопытно, что именно по «нечистому» мосту во дворец проходили иностранцы — миссионеры, дипломаты, посланники, торговцы. Так было заведено во времена правления последнего бирманского короля Тибо.

Люди, умершие насильственной смертью, становятся патами — такое суеверие бытовало не только в Бирме, но и в Лаосе, и в Таиланде. Из этого языческого суеверия развился варварский обычай, призванный сделать новое поселение непобедимым. Если духи умерщвленных людей возвращаются на место гибели и ревностно стерегут его покой, то нельзя ли их сделать стражами нового города?

Так возник кровавый ритуал — при закладке городов и дворцов заживо погребать людей под массивными столбами ворот и в углах оград. Считалось, что, умерев во славу города, они становятся его верными стражами — натами-тхейн.

Этот обычай, сохранявшийся вплоть до середины XIX века, находился в вопиющем противоречии с догмами буддизма, считающего смертным грехом лишение жизни любого живого существа. Религия оставалась в таких случаях в стороне. Решающее слово принадлежало звездочетам и прорицателям, а ими были при бирманских королевских дворах брахманы из индийского Манипура.

Был ли соблюден этот жестокий обычай при закладке Мандалая? Трудно сказать. В хрониках сообщений на этот счет нет. Но некоторые литературные источники подтверждают, что «этот ужасный факт произошел, несмотря на то что король, монахи и вельможи отвергали его».

Данные о количестве жертв противоречивы. Одни утверждают, что их было четыре. Другие уверяют, что были преданы смерти «ради всеобщего блага» пятьдесят два человека.

Жертв отбирали дворцовые звездочеты на основании «астрологических расчетов». Признаки для выбора несчастных были столь распространены, что их можно было приписать любому.

Однако, повторяю, в бирманских хрониках того времени упоминаются лишь горшки с маслом, закопанные под фундаментом крепости. По ним каждые семь лет звездочеты проверяли, надежна ли еще защита натов-тхейн, или нужны новые жертвоприношения. Если масло сохранялось нетронутым — город считался в безопасности, покровительство духов действовало.

В 1880 году, в правление преемника Миндона, короля Тибо, при проверке оказалось, что масло осталось целым лишь в единственном сосуде, в остальных либо высохло, либо через трещины вытекло и впиталось в землю.

Это было зловещим предзнаменованием. Разразившуюся эпидемию оспы, не пощадившую даже первенца короля, объявили началом бед. Затем из клетки придворного зверинца убежал тигр и разорвал человека. Появление дикого зверя на улицах города также считалось дурным знаком. Встревоженные астрологи предложили королю или снова перенести столицу, или принести новые жертвы. Но ничто уже не могло спасти бирманский трон. Исторически он был обречен: Англия готовилась к третьей войне с Бирмой, намереваясь окончательно превратить ее в свою колонию.

Из южной, «британской» Бирмы на север, в Мандалай, одна за другой отправлялись дипломатические миссии, больше напоминавшие военные экспедиции.

Понимая, что страна не выдержит новой войны, Миндон старался проводить гибкую политику, не давая англичанам ни малейшего повода для вторжения. К сожалению, его преемник не продолжил эту линию поведения. Под предлогом ограждения бирманцев «от жестокостей короля Тибо» королева Виктория приказала английским войскам вступить в Мандалай и взять «под защиту» жителей.

В ноябре 1885 года части британской колониальной армии поднялись вверх по Иравади, высадились в Мандалае и без единого выстрела заняли город. Король не оказал сопротивления. Его вместе с семьей отправили в изгнание в Индию навсегда. Столицей страны стал Рангун.

А за красными кирпичными стенами, в мандалайском дворце и монастырях, поселились английские солдаты, превратив их в клубы, канцелярии, казармы.

Во время второй мировой войны в Мандалае произошла последняя трагедия: в результате японских и английских бомбардировок треть города была разрушена, а главное — сожжен уникальный дворец. Стерт с лица земли шедевр деревянного зодчества, созданный руками безыменных народных мастеров.

Сгорели изумительные «воздушные» позолоченные крыши, рухнули покрытые тончайшей резьбой стены. Утратив дворец, Мандалай потерял «лучшую часть своей души». Остался лишь фрагмент дворцовой зубчатой стены и воспоминания о славном прошлом столицы.

Да, так говорят в народе. А еще говорят: Мандалай — наследник лучших традиций национальной музыки и танцев, хранитель чистейшего бирманского языка. Яданабон — «гроздь драгоценностей» — называли Мандалай на санскрите. Тихий, спокойный город дышит славой минувших дней. И хотя столицей страны давно стал Рангун, для бирманцев Мандалай остается сердцем страны, заповедником ее культуры и традиций.

Жители Мандалая — потомственные мастера — резчики по камню и ювелиры. Никто не сравнится с мандалайскими злато-кузнецами. Здесь делают те самые золотые пластины толщиной в микрон, которые верующие приклеивают к пагодам.

Город очень любим народом. Где бы ни жил бирманец, он мечтает хоть раз побывать в Мандалае.

Однако вернемся к королю Миндону. Тяжело переживал он поражение своего предшественника во второй англо-бирманской войне и захват Нижней Бирмы англичанами. Он решил сделать Мандалай оплотом независимой Бирмы, но не учел возможностей обескровленной страны, много лет воевавшей с Англией.