Юэн Макгрегор - Земля: долгий путь вокруг

Каждый раз, когда мы останавливались отдохнуть, полицейский вылезал из машины и не давал прохожим подходить к нам и задавать вопросы. И я видел, что Юэна это просто бесило.

— Блин, да для чего же мы вообще сюда приехали, — кипятился он. — Я так надеялся пообщаться с простыми людьми, ответить на их вопросы, а они бы пусть отвечали на наши. Черт! Черт! Черт!

Было такое чувство, как будто нас завернули в вату. Нам не хотелось пропускать Казахстан, ведь вряд ли когда-либо доведется снова проехать по этой стране, однако неуклюжие бюрократы всячески мешали нам познакомиться с ней. Мы негодовали каждый раз, когда полицейский проявлял мелочную опеку, желая удостовериться, что с нами все в порядке. Днем первым шел Юэн, когда с противоположной стороны вдруг появилась полицейская машина с мигалкой и сиреной. Она остановилась у обочины, полицейский вышел и замахал нам, чтобы мы остановились, но мы лишь помахали ему в ответ и помчались дальше, не снижая скорости, притворившись, будто не поняли, чего он от нас хочет. Скажете, несолидно? Ну и ладно, просто мы были сыты по горло полицейскими эскортами.

Километрах примерно в двадцати пяти от Алматы мы остановились, чтобы встретиться с членами казахского мотоклуба, компанией человек из десяти. Все они были одеты в байкерскую кожу, за исключением одного здоровенного парня с густыми усами, на котором были черная ковбойская шляпа и краги. На своих спортивных мотоциклах и «Harley-Davidson» они проводили нас до Алматы. Это оказался шумный космополитический город, наводненный «хаммерами», большими BMW и полноприводными «мерседесами» — хромированными, с тонированными стеклами.

— Казахи предпочитают лучших лошадей и лучшие машины, — пояснил Эрик.

После недели, проведенной на окраинах Казахстана, мы испытали своеобразный культурный шок, оказавшись в сравнительно богатом городе с двумя миллионами жителей. Почти все дороги в центре были обсажены многолетними деревьями, а дома стояли несколько в глубине. Из-за этого возникало удивительное ощущение, будто едешь по густому лесу. За деревьями на протяженных улицах прятались дорогие магазины модельной одежды, гламурные клубы, шикарные рестораны и первоклассные отели. Я был рад вернуться в лоно цивилизации.

В Алматы мы провели четыре дня — отходили от дороги, ремонтировали мотоциклы, как следует отъедались и гуляли допоздна, а также принимали участие в проекте ЮНИСЕФ.

Я провел день в альпинистском центре Тамгалы, ущелье в горах Тянь-Шаня, примерно в двух часах езды от Алматы. При финансовой поддержке «Британских авиалиний» ЮНИСЕФ реализует здесь проект по обучению альпинизму, а также снабжению необходимым оборудованием для этого двадцати двух тысяч казахских школьников в возрасте от семи до четырнадцати лет. У ребят появилась возможность заняться делом, вместо того чтобы лоботрясничать и праздно шататься по улицам. Со времени краха коммунистического режима социальные проблемы среди неблагополучных подростков — такие, как наркомания и преступность — растут, как снежный ком, но я видел по детям, принимавшим участие в состязаниях альпинистов, что подобные клубы помогли им обрести уверенность, усвоить здоровый образ жизни, обзавестись друзьями и укрепить навыки общения. Согласно данным ЮНИСЕФ, в тех школах, где установлены скалодромы, количество прогулов снизилось.

На следующий день мы с Юэном навестили одну из лучших местных альпинисток, которая накануне на соревнованиях заняла второе место, Акмараль Доскараеву. Эта четырнадцатилетняя девушка живет и учится в школе в бедном поселке Шанырак в пригороде Алматы. У нас просто сердце разрывалось, когда мы сидели в гостях у Акмараль, и ее мать, Гульбашим, рассказывала нам о трудностях, с которыми пришлось столкнуться их семье. Гульбашим с мужем приехали из глубинки, пойдя на невероятный риск в надежде получить работу в Алматы. Они шесть месяцев не могли найти жилья, даже не зная, увидят ли вновь своих детей. Во время рассказа Гульбашим я видел лицо Исмераль, семилетней сестренки Акмараль — она до сих пор с ужасом вспоминала о тех временах. То, что родители не могут вернуться к своим детям, здесь отнюдь не редкость — потому, что в городе они оказываются в ловушке: получают за работу гроши и в результате не в состоянии ни вернуться в родную деревню, ни забрать детей к себе.

Сейчас семья живет в крохотном домике, состоящем из двух помещений — первое служит одновременно кухней и ванной, а другое — гостиной и спальней. Причем каждое из них было меньше ванной в моем номере в гостинице Алматы. Младшая сестра Акмараль принарядилась в честь прихода гостей, и она напомнила мне Кинвару. Я был так благодарен судьбе, что мне в жизни не пришлось столкнуться с подобными трудностями. Утром 12 мая, когда мы выехали из Алматы к Чарынскому каньону, я взглянул на фотографию своих дочерей, приклеенную скотчем под ветровым стеклом, и подумал о своем Доме. Я расстался с родными всего четыре недели назад, но ужасно скучал по ним и так жалел, что не могу обнять их прямо сейчас. Я даже представить себе не мог, что такое оставить детей в поисках лучшей жизни, не зная, увидишь ли ты их когда-нибудь вновь. Акмараль повезло. Когда я смотрел, как она карабкается по школьному скалодрому, я чувствовал, какую уверенность в своих силах придал ей и ее одноклассникам спорт. Обучать детей скалолазанию — казалось бы, что в этом особенного, но это так изменило жизнь подростков в той школе.

Как и обычно, до каньона нас сопровождал докучливый полицейский эскорт. Было бы глупо ожидать иного. Через двадцать минут мы были в пригороде Алматы, оставив позади всю его суету — многочисленные представительства автомобильных фирм и модные рестораны. Еще пара часов езды на восток, и плодородный орошаемый сельскохозяйственный район уступил место плоской засушливой пустыне. Мы повернули на главную дорогу в сторону российской границы и поехали по долине к Чарынскому каньону. Очень похоже на Южную Калифорнию, за исключением того, что нас периодически останавливали пастухи на мулах, они пасли отары овец и коз, запруживавшие всю дорогу. Наконец, когда стало ясно, что мы уж точно не заблудимся, полицейская «Лада» отъехала в сторону, водитель лишь махнул в сторону каньона. Какое-то время мы ехали мимо заброшенных контрольно-пропускных пунктов, которые двадцатью годами ранее контролировали допуск к стратегической советско-китайской границе. Считалось, что такая протяженная граница была почти неохраняемой, и в советскую эпоху это порождало шутки, будто китайцы приказывали своим войскам передвигаться лишь небольшими подразделениями — в десять тысяч солдат или даже еще меньше.