Жюль Верн - Миссис Бреникен

— Дорогая Долли, вы уже были очень больны, когда мистер Баркер и его жена покинули Сан-Диего.

— И то правда, мистер Эндрю, зачем писать тому, кто более не способен понимать!… Дорогая Джейн, мне жаль ее! Ей, наверно, тяжко приходится в жизни. Я всегда боялась, как бы Лен Баркер не пустился в какую-нибудь махинацию, которая плохо кончится!… Может, и Джон этого боялся!

— И все-таки никто не ожидал столь плачевной развязки…— ответил мистер Уильям Эндрю.

Она устремила взгляд на судовладельца, явно попавшего в неловкое положение.

— Говорите, мистер Эндрю!… настаивала Долли.— Не скрывайте от меня ничего! Я очень хочу все знать!

— Хорошо, Долли, я отнюдь не намерен скрывать неприятности, о которых вы и так скоро узнаете!… Да! В последнее время положение Лена Баркера ухудшилось. Он не смог выполнить своих обязательств. Посыпались претензии. Ему угрожал арест, и он вынужден был пуститься в бегство.

— И Джейн последовала за ним?

— Он, несомненно, вынудил ее к этому, ведь она, сами знаете, рядом с ним становится безвольной…

— Бедная Джейн! Бедная Джейн! — прошептала миссис Бреникен.— Как мне жаль ее, ах, если б я могла прийти ей на помощь!…

— Вы могли бы! — сказал мистер Уильям Эндрю.— Да… вы могли бы спасти Лена Баркера, если не ради него самого, который не заслуживает ни малейшего сочувствия, то по крайней мере ради его жены…

— И Джон одобрил бы то, как я распорядилась бы нашим скромным состоянием!

Мистер Уильям Эндрю поостерегся ответить, что наследственное имущество миссис Бреникен Лен Баркер промотал. Это означало бы признаться, что он был ее опекуном, и Долли, возможно, спросила бы, как за такое короткое время — всего лишь два месяца — могло произойти столько событий.

Поэтому мистер Уильям Эндрю ограничился таким ответом:

— Не говорите больше о вашем скромном материальном положении, моя дорогая Долли… Теперь оно круто изменилось!

— Что вы хотите сказать, мистер Эндрю? — спросила миссис Бреникен.

— Я хочу сказать, что вы богаты, необычайно богаты!

— Я?

— Ваш дядя Эдвард Стартер скончался…

— Скончался?… Он скончался!… Но когда же?

— Он…

Мистер Уильям Эндрю чуть было не проговорился, назвав точную дату смерти Эдварда Стартера, случившейся два года назад.

Но Долли была целиком поглощена мыслью о том, что после смерти дяди и исчезновения кузины она осталась совсем без родни. Узнав, что благодаря своему родственнику, которого она едва знала и от которого они с Джоном ждали наследства в довольно отдаленном будущем, ее состояние достигло двух миллионов долларов, она усмотрела в этом лишь благоприятную возможность сделать добро.

— Да, мистер Эндрю,— сказала Долли,— я помогу несчастной Джейн! Я спасу ее от разорения и позора!… Где она?… Где она может находиться?… Что с нею будет?…

Мистеру Уильяму Эндрю пришлось повторить, что предпринятые поиски Лена Баркера не дали никаких результатов. Укрылся ли он в каком-нибудь отдаленном уголке Соединенных Штатов или же вовсе покинул Америку — ответа на этот вопрос не было.

— Тем не менее, если прошло всего несколько недель, как он и Джейн исчезли из Сан-Диего, возможно, все еще прояснится…— заметила миссис Бреникен.

— Да… несколько недель! — поспешил ответить мистер Уильям Эндрю.

А миссис Бреникен в этот момент думала только о том, что благодаря наследству Эдварда Стартера Джону больше не нужно будет уходить в море, что больше он ее не покинет, что это плавание на «Франклине», принадлежащем дому Эндрю, будет последним путешествием, которое он совершит…

— Дорогой мистер Эндрю! — воскликнула Долли. Вот Джон возвратится и больше уже никогда не уйдет в плавание! Он пожертвует своей любовью к морю ради меня! Мы будем вместе… всегда вместе! Больше ничто нас не разлучит!

При мысли, что счастье это будет разбито одним-единственным словом — словом, которое вскоре нужно будет произнести,— мистер Уильям Эндрю почувствовал, что теряет власть над собой. Он поспешил закончить разговор, но, прежде чем уйти, взял с миссис Бреникен обещание не совершать опрометчивых поступков, не выходить из дому до тех пор, пока доктор не даст ей на то разрешение. Со своей стороны мистер Эндрю повторил, что если получит прямым или косвенным путем какие-либо сведения о «Франклине», то немедленно даст знать об этом в Проспект-хаус.

Когда мистер Уильям Эндрю передал свой разговор с Долли доктору, тот высказал опасение, как бы кто-нибудь другой не раскрыл миссис Бреникен всей правды: лучше было бы, чтобы она узнала об истинном положении вещей от мистера Уильяма Эндрю или от него, доктора Брамли.

Мистер Эндрю и доктор Брамли решили, что через неделю, когда уже не будет убедительной причины запрещать миссис Бреникен покидать шале, она узнает обо всем. «И дай Бог ей сил вынести это испытание!» — заключил мистер Уильям Эндрю.

Всю последнюю неделю июня жизнь миссис Бреникен в Проспект-хаус шла своим чередом. Благодаря хорошему уходу Долли окрепла физически, равно как и морально. Мистер Эндрю чувствовал себя все в большем затруднении, когда она забрасывала его вопросами, на которые нельзя было отвечать. Двадцать третьего числа пополудни он явился к ней, чтобы вручить крупную сумму денег и дать отчет о ее состоянии, которое в виде ценных бумаг было помещено в «Консолидейтед Нэшнл Бэнк» в Сан-Диего.

В тот день миссис Бреникен весьма равнодушно отнеслась к тому, о чем толковал ей мистер Уильям Эндрю. Долли слушала его вполуха. Она могла говорить только о Джоне и думать только о нем: «Что? По-прежнему ни одного письма?!» Это тревожило ее до крайности! Как могло быть, что дом Эндрю не получил даже телеграммы о прибытии «Франклина» в Индию?

Судовладелец попытался успокоить Долли, сказав, что недавно отправил телеграммы в Калькутту и со дня на день получит ответ. В общем, хотя ему и удалось несколько отвлечь ее мысли, Долли все же вызвала его на разговор, особенно его смутивший.

— Мистер Эндрю, есть один человек, о котором я с вами еще не говорила… Тот самый, что спас меня и не смог спасти моего бедного мальчика… Тот моряк…

— Тот моряк? — переспросил мистер Уильям Эндрю, явно растерявшись.

— Да… тот храбрый человек… которому я обязана жизнью… Его вознаградили?…

— Конечно, Долли.

— А он сейчас в Сан-Диего, мистер Эндрю?…

— Нет, милая моя Долли… Я слышал, что он опять ушел в море…

И это было правдой; оставив работу в бухте, Доллин спаситель много раз участвовал в торговых кампаниях и теперь снова находился в плавании.

— Но можете ли вы мне сказать хотя бы, как его зовут?

— Его зовут Зак Френ.

— Зак Френ?… Хорошо!… Благодарю вас, мистер Эндрю! — ответила Долли.