Жюль Верн - Миссис Бреникен

Двадцать четвертого сентября, после привала в Странгуэй-Спрингс, что за Уормер-Крик, экспедиция остановилась в Уильям-Спрингс, в сорока двух милях к северу от станции Эмералд.

Судя по тому, что в названиях многих станций есть слово «спрингс», означающее «источники», водная сеть достаточно развита в тех местах, где проходит телеграфная линия. Однако жаркий сезон уже наступил, источники были на грани высыхания, и отыскать брод для упряжек, когда нужно было перейти какой-нибудь крик, не составляло труда.

Впрочем, если деревни попадались все реже и реже, то сельскохозяйственные производства встречались постоянно. Колючая акация вперемежку с цветущим шиповником, запахом которого был напоен воздух, являли собой живые изгороди, плотной стеной опоясывающие фермы. Что до лесов, то они были менее густыми, и европейские породы деревьев — дуб, платан, ива, тополь, тамариндовое дерево — уступали место эвкалиптам, и в особенности камедному дереву, которое австралийцы называют «пятнистой смолой».

— Что это, черт возьми, за деревья такие? — воскликнул Зак Френ, когда впервые увидал рощицу из полусотни камедных деревьев.— Можно подумать, что стволы у них разрисованы красками всех цветов радуги.

— Это не краска, боцман Зак, а естественный цвет коры камедных деревьев, меняющей окраску в зависимости от того, ускоряется или замедляется рост растения,— отвечал Том Марикс.— Поэтому одни стволы белые, другие — розовые, третьи — красные. Да вот, смотрите, стволы деревьев с голубыми полосами, а вот и с желтыми пятнами…

— Еще одна забавная штука вдобавок ко всему, что отличает ваш континент от нашего.

— Забавная, если хотите, но, право, Зак, вы делаете комплимент моим соотечественникам, когда говорите, что их континент не похож ни на какой другой. И он будет прекрасным…

— Когда на нем не останется ни одного аборигена, ясное дело! — заключил боцман.

Надобно также отметить, что, несмотря на негустую листву, в этих деревьях обитало множество птиц. Среди них были сороки, попугаи, ослепительно белые какаду, зимородки-хохотуны, которым, по словам мистера Чарнея, больше подошло бы название «плачущие птицы»; кроме того, неумолчно щебечущие австралийские мухоловки с красной грудкой, летяги, которых охотники привлекают, имитируя крики ночных птиц, райские птицы, и особенно райские сороки с мягким оперением, являющиеся самыми красивыми представителями австралийских пернатых. А на поверхности лагун и в болотистых местах обитают журавлиные пары и птицы лотос (у последних лапки устроены так, что позволяют им бегать по листьям кувшинок).

Здесь также в изобилии водились и зайцы; путешественники не упускали случая подстрелить их, не говоря уже об утках и куропатках (охота давала возможность Тому Мариксу экономить продуктовые запасы экспедиции). Дичь попросту зажаривали на кострах. Иногда из земли извлекали яйца игуаны [250] [250] Игуана — крупная длиннохвостая древесная ящерица. , отменные на вкус и даже более приятные, чем ее мясо, которым охотно лакомились черные конвойные.

В криках пока еще имелись окуни, длиннорылые щуки, большое количество проворных, перепрыгивающих через голову ловца лобанов, и в особенности несметное число угрей. Меж тем следовало остерегаться крокодилов, которые, хотя и находились в своей привычной водной среде, все же были очень опасны. Из всего этого напрашивался вывод, что путешествующие по Австралии, как настоятельно советовал полковник Уорбертон, должны иметь при себе удочки и сети.

Утром двадцать девятого числа караван покинул станцию Умбум и вступил в гористую местность, идти по которой было весьма затруднительно. Спустя сорок восемь часов он достиг станции Пик, расположенной к западу от хребта Денисон и устроенной недавно для нужд телеграфной службы.

Из подробных рассказов Тома Марикса о путешествиях Стюарта миссис Бреникен узнала, что именно отсюда исследователь двигался на север по землям, до него почти не изведанным. Начиная с этой станции и далее, на протяжении примерно шестидесяти миль, люди из экспедиции миссис Бреникен чувствовали, какие трудности готовила им австралийская пустыня; пришлось идти по бесплодной земле до берегов реки Макамбы, а затем пройти такое же примерно расстояние в не менее трудных условиях до станции Леди-Шарлотт.

На этих широких волнистых равнинах, на которых кое-где виднелись куны деревьев с пожухлой листвой, не было недостатка в дичи, если это слово в данном случае применимо; тут и там огромными прыжками удирали небольшие кенгуру — валлаби, пробегали опоссумы [251] [251] Опоссум — двуутробка, сумчатое животное с длинным цепким хвостом. (В настоящее время название «опоссум» сохраняется за животными американского континента; для австралийских видов употребляется название поссум). , которые большую часть времени проводят на верхушках пятнистых эвкалиптов. Еще можно было увидеть несколько пар казуаров [252] [252] Казуары — крупная бегающая птица с неразвитыми крыльями, узкими, похожими на волосы, перьями. : взгляд у них вызывающий и гордый, как у орла, но перед царем птиц они имеют то преимущество, что мясо их — жирное и питательное, очень похожее на говядину.

Из деревьев тут росли бунга-бунга, вид араукарии, которая в южных районах Австралии достигает в высоту двухсот пятидесяти футов. Деревья эти, здесь меньших размеров, дают крупные и довольно питательные орехи, которые широко используются австралийцами.

Том Марикс предупредил своих спутников о возможной встрече с медведями [253] [253] Настоящих медведей в Австралии нет; автор здесь описывает коалу, которого называют также сумчатым медведем. , выбирающими себе в качестве жилища полые стволы пятнистых эвкалиптов. И такая встреча действительно произошла, но эти стопоходящие, именуемые «потору» [254] [254] Под родовым именем «потору» известны упоминаемые далее кенгуровые крысы. , оказались едва ли страшнее, чем сумчатые с их длинными когтями.

Что касается аборигенов, то караван до сих пор с ними почти не встречался, хотя их племена кочуют от стойбища к стойбищу к северу, востоку и западу от телеграфной линии.

Идя по местности, становящейся все более и более засушливой, Том Марикс использовал совершенно особенное чутье волов, запряженных в фургоны. Чутье это, развившееся у них, похоже, с той поры, как они попали на Австралийский континент, заставляет животных идти прямиком к крикам, где они смогут утолить жажду. Волы редко когда ошибаются, и людям остается лишь следовать за ними.