Тахир Шах - В поисках копей царя Соломона

Для портье из маленького отеля он выглядел на удивление хорошо информированным. Я спросил, когда, по его расчетам, ожидается подъем туризма.

— Ха! — усмехнулся портье. — Только после падения правительства.

— И когда это может произойти?

Портье взглянул на часы.

— В любую минуту.

Амайя посоветовал нам переночевать в отеле «Царица Савская», и я отправил его искать Самсона. Когда я хотел взять у портье ключ от номера, тот стал вертеть его в руках, явно не желая заканчивать разговор.

— Вижу, что вы из Америки, — сказал он.

Я утвердительно кивнул.

— Я собираюсь в Америку.

— И когда же?

— Когда прекрасная Урсула пришлет мне билет и визу.

— Кто такая Урсула?

Портье перегнулся через стойку, глаза его сияли.

— Урсула, прекрасная Урсула!

— Да, но кто она?

— Она приехала сюда из Техаса, — ответил портье. — У нее была белая, как скорлупа гусиного яйца, кожа и мягкие волосы. Когда она жила в отеле «Царица Савская», мы беседовали часами.

Она сказала, что хочет, чтобы я собственными глазами увидел Америку. Она обещала, что когда-нибудь я приеду к ней в гости, а я обещал ждать от нее письма… с билетом и визой.

— А когда приезжала Урсула?

— Одиннадцать лет назад.

Здания в Лалибеле не похожи на те, что можно увидеть в других районах Эфиопии. Дома здесь круглые, двухэтажные и сложены из плохо пригнанных друг к другу камней. Население города жило тем, что держало нескольких животных и выращивало скудный урожай кукурузы и теффа.

В Петре и в районе египетских пирамид доходы от туризма подпитывают местную экономику, и вокруг них царит давка и сутолока. В Лалибеле же те небольшие деньги, которые привозят туристы, оседают в карманах священников. Местное население живет в ужасающей нищете и, как и все христиане в стране, с благоговением относится к духовенству.

Перед самым заходом солнца в отеле появился Самсон. Он разговаривал с датчанами из благотворительной организации о крушении автобуса, и они пообещали ему, что утром съездят туда. Я подумал, сколько раненых умрет за это время, ругая себя за то, что сам не доставил их в Лалибелу.

— В Лалибеле нет больницы, — сказал Самсон, как будто прочитав мои мысли. — И если бы мы даже вернулись за ними, то у нас не хватило бы бензина. Его здесь тоже нет.

Он был прав. В Лалибеле ощущалась серьезная нехватка бензина, и город был захламлен машинами, брошенными после того, как их бензобаки опустели.

Ненасытный аппетит двигателя «императорского джипа» усугублялся тем, что из-за поломки стартера мы не глушили мотор. Бюджет экспедиции был ограничен, а наше транспортное средство предназначалось для царя, не испытывавшего недостатка в средствах. Бахру обещал, что по мере удаления от столицы бензин будет дешеветь. Когда мы доедем до границы с Эритреей, клялся он, топливо будет почти бесплатным. Поэтому он отказывался заправляться по дороге, и запас бензина у нас снизился до опасной черты.

Рано утром я отправил Самсона за бензином.

Если он не найдет бензина, то пусть купит авиационное топливо с высоким октановым числом.

Он побрел в сторону рынка, зажав под мышкой пятилитровую пластиковую канистру. Похоже, он плохо представлял себе аппетит нашего джипа.

Сотрудник одной из гуманитарных организаций в Аддис-Абебе предупреждал меня, чтобы я был осторожен, когда покупаю бензин в сельских районах Эфиопии. Большая часть продаваемого там бензина разбавляется керосином, а иногда и просто водой. Лучший способ проверить его качество — предложить продавцу залить горючее в свой автомобиль. Если он откажется, это будет означать, что вас пытаются обмануть.

У единственного в городе торговца бензином был на удивление угрюмый вид — с учетом того, что он обладал монополией на топливо.

Самсон поинтересовался ценой и сообщил, что она в четыре раза превышает обычную.

— Это неслыханно! — взорвался я. — Но нам нужен бензин. Скажи ему, что мы купим все, что у него есть — только пусть сначала зальет немного в свой бензобак.

Когда Самсон перевел мои слова, лицо торговца застыло. Затем он пришел в ярость и начал угрожать нам, что позовет полицию. Пока продавец кричал, Самсон понюхал бензин, который тот пытался нам сбыть.

— Это не бензин, — сказал он. — Он воняет конской мочой.

Следующие два дня мы провели в ожидании бензина. Две девушки, которых мы подобрали на дороге, приняли мудрое решение двинуться на запад, в направлении Гондара, на грузовике, доверху забитом ящиками с анисовой настойкой узо. Как и кофеварки «эспрессо», узо завезли в Эфиопию итальянцы, и местные жители полюбили этот напиток. В результате прослеживалась явная связь между разбитыми грузовиками вдоль дорог и грузом, который они перевозили в момент аварии. Многие грузовики, которые мы видели в оврагах, перевозили узо, пиво или водку, а иногда и все три этих напитка.

Основное неудобство собственного транспорта заключается в том, что он ограничивает вашу свободу. Все, что я мог сделать — это заставить Самсона и Бахру стоять у обочины дороги и останавливать автомобили, уговаривая продать немного бензина. В первый день мимо проехал всего один грузовик, и тот с дизельным двигателем. На следующий день нам повезло чуть больше: в Лалибелу прибыл правительственный джип.

Самсон уговаривал водителя продать нам немного драгоценного топлива, но тот посмеялся над ним и уехал.

Втайне я радовался вынужденному заточению в Лалибеле и первые два дня, воспользовавшись услугами Амайи, изучал город и его церкви.

Но когда все интересное закончилось, мое нетерпение стало расти.

На третий день удача по-прежнему обходила стороной Самсона и Бахру, и я решил вернуться в отель. Портье тоже устал от ожидания — не желавших приезжать гостей. Он попросил меня посидеть за конторкой, пока он будет обедать. А что, если нахлынут толпы туристов? Его лицо на секунду просияло, а затем снова стало мрачным.

— Это Лалибела, — сказал он, — а не Лас-Вегас.

Я устроился за конторкой и принялся перечитывать рассказ Фрэнка Хейтера о том, как он нашел шахты в Туллу-Валлель:

«Только углубившись на несколько ярдов, я понял, что участки более темного камня — это входы в подземные пещеры; причем входы эти не были естественными, потому что каменные стойки и перемычки, обрамлявшие проходы, явно вырублены человеческой рукой.

Я зажег факел и прошел между массивными стойками. Впереди виднелся узкий проход, когда-то очень давно прорубленный в скале. Я взглянул на стены и увидел, что они грубо обтесаны. То тут, то там из стены торчали выступы более темного камня, создавая впечатление, что прокладывавшие шахту люди просто не смогли раздробить их. Шаг за шагом продвигаясь вперед, я преодолел около сорока футов и уже стал задумываться, насколько далеко мне удастся пройти, как вдруг проход закончился, и факел осветил дальнюю стену огромной пещеры».