Тим Северин - Острова пряностей

Самые важные особенности, однако, сохранились. Уоллес многократно подчеркивал, что никогда не чувствовал себя в опасности среди жителей этих островов; никогда от них не исходила угроза. Даже в самой отдаленной деревне на Ару ему было достаточно завернуться в «противомоскитную сетку, чтобы заснуть с ощущением полной безопасности». Для нашей экспедиции это также оказалось верным. Терпение, вежливость и открытость местного населения были поистине замечательны. В любой ситуации, с какой бы целью мы ни вступали в контакт — бросали якорь напротив отдаленной деревни, выходили на берег набрать пресной воды в деревенском колодце или интересовались у уличного торговца, откуда он берет летучих мышей на продажу, — нас встречали неизменные доброжелательность и приветливость. Даже в ситуациях, когда можно было ожидать уклончивости или грубости, мы на самом деле получали открытый и обезоруживающе прямой ответ.

«Я очень боюсь плавать на маленьких лодках», — писал Альфред Уоллес. Так что он, вероятно, отказался бы от приглашения провести несколько дней на борту нашей изящной прау калулис. Судно, построенное на острове Кай, было для него недостаточно большим — во всяком случае меньше любого из тех, на которых ему доводилось путешествовать, возможно, за исключением лишь «маленькой прау», которую он использовал для поездки на Вайгео. Наша прау, однако, очень хорошо себя показала и во многом определила успех экспедиции. Когда мы научились управляться с необычным прямоугольным парусом, нам было достаточно уже малейшего попутного ветерка, чтобы быстро перемещаться в нужном направлении. Плавание между Островами пряностей оказалось настоящим наслаждением. Напоенный ароматами тропических растений воздух был достаточно теплым, и мы никогда не мерзли; мы ни разу не попали в настоящий шторм; навигация давалась нам без каких-либо проблем. Один из нас отыскивал на горизонте удобный ориентир, и мы его придерживались, пока в поле зрения не появлялся следующий остров. Для мореплавания главная трудность — не слишком сильный ветер, а слишком слабый. Самое тяжелое морское приключение Уоллесу довелось пережить, когда во время полного штиля его судно унесло с курса неблагоприятное течение. Нас спасал от такого неблагоприятного стечения обстоятельств небольшой навесной моторчик — с его помощью мы могли противостоять и неблагоприятным течениям, и затяжному штилю.

Но, даже имея моторчик, удерживать лодку на курсе было не просто — сила морских течений нас удивила. Отливные и приливные течения втягивались, как в воронки, в узкие каналы между островами, или разбивались о коралловые рифы, образуя фонтаны и водовороты. Ведя судно между Островами пряностей, необходимо не только выдерживать направление, но и смотреть «под ноги», следить за обстановкой непосредственно за бортом.

Уоллес неизменно преуменьшал опасности морских переходов, которые ему доводилось пережить. По его словам, Индонезийский архипелаг не опаснее лондонских закоулков. Риск повстречать туземца с кинжалом в зубах, гонимого амоком, не больше, чем риск быть покусанным бешеной собакой на улице Лондона или получить по голове кирпичом, свалившимся с крыши в лондонском тумане. Что касается животных, Уоллеса за все время его пребывания в Индонезии ни разу не кусали ни скорпионы, ни змеи, даже когда он пробирался по густым зарослям в поисках жуков и других насекомых. Опасности быть укушенным ядовитой змеей он подвергся лишь раз, когда оказался в каюте большой лодки и уже собирался спать, когда случайно задел рукой большую ядовитую змею, свернувшуюся под койкой. С помощью других пассажиров ему удалось убить ее секачом, после чего он, «решив, что очень маловероятно, чтобы в одну и ту же каюту пробрались две змеи, отвернулся к стенке и заснул». Однако он допускал, что у него остались какие-то смутные ощущения прикосновения к змее, поскольку он лежал всю ночь «удивительно неподвижно».

Тогда, как и сейчас, настоящие опасности путешествия к Островам пряностей были связаны с непредсказуемым риском болезней и недомоганий. Остается только удивляться, что здоровье Уоллеса не слишком пострадало и что после восьмилетней экспедиции он прожил столь долгую жизнь. Ему приходилось часто глотать хинин, но все равно он страдал от приступов малярийной лихорадки, от невралгии и — что хуже всего — от септических язв и чрезвычайно болезненных укусов насекомых. Во время нашей экспедиции все, не исключая Яниса, страдали от тех или иных форм лихорадки, а Бобби даже пришлось отправиться домой из-за приступа малярии. Во время подготовки двое из нас переболели лихорадкой денге — несмотря на многочисленные меры предосторожности и вакцинацию, регулярный прием таблеток против малярии и тщательную фильтрацию воды, которую мы использовали для питья и приготовления пищи.

Фотограф Пол Харрис, посетивший нас во время экспедиции, получил травму при ударе о коралловый риф, и нашему доктору Джо пришлось зашивать рану. Но все это не идет ни в какое сравнение с опасностями, которым подвергался Уоллес.

Ему приходилось самому лечить свои болезни и раны, и в случае серьезной угрозы для здоровья обратиться было не к кому.

Мы провели в Индонезии столько же месяцев, сколько Уоллес — лет. Поэтому наши впечатления неизбежно грешат поверхностностью, хотя мы смогли посетить б ольшую часть островов, которые послужили Уоллесу плацдармом для его новаторских исследований. Сосредоточившись на маршруте Уоллеса, мы оставили в стороне территории, на которых велись другие природоохранные проекты. Например, на севере Сулавеси имеются национальные парки, намного превосходящие по размеру парк Тангкоко. В одном из них проводится на постоянной основе программа по выращиванию малео — подросших птенцов выпускают на волю, чтобы восполнить популяцию этих, на собственное несчастье, очень вкусных птиц, когда-то населявших пляжи Тангкоко. Но эти национальные парки остались за рамками нашей экспедиции, да и вообще следует помнить, что наши впечатления собраны только с узенькой полоски широкого кольца Индонезии.

Райские птицы были основной целью экспедиции Уоллеса как коллекционера, и в некотором смысле для нас это тоже верно. Для него они символизировали все самое прекрасное и редкое в природе Моллукских островов. Он задавался вопросом: что станет с этими чудесными созданиями, когда сведения о них распространятся по всему миру? Проведя три года на Островах пряностей, Уоллес пришел к выводу, что местные охотники скрывают их настоящее количество и видовое разнообразие. Ему удалось заполучить образцы всего пяти видов из четырнадцати, о которых тогда было известно, хотя двадцатью годами ранее, проведя несколько недель на побережье, можно было закупить в два раза больше разных видов, и для этого не пришлось бы прочесывать внутренние области островов и затрачивать такие усилия, как Уоллес. Причиной обеднения местной фауны, по мнению Уоллеса, была чрезмерная требовательность торговых агентов султана Тидоре. Незадолго до появления Уоллеса они начали скупать птиц малоизвестных видов, которых было трудно отследить и выловить, но платили за них очень мало. Поэтому местные предпочитали говорить, что эти птицы очень редки, и торговали более распространенными видами.