Сергей Сахнов - Есть ли жизнь после 60-ти или вокруг света на велосипеде

Фамилия у Дакоты – ZELIN. Это переделанная на американский лад фамилия Жилин. Его бабушка – полька, а дед, то ли немец, то ли русский, надо узнать точно. Капитан шутит, что у него русско-польский экипаж.

Я заговорил с Дакотой по-польски, но он ничего не понял, так как языку его бабушка не учила. Однако спросил меня как по-польски женщина.

– Коббета, – ответил я.

С тех пор он вставляет это слово, когда говорит о девушках. Получается, кстати, очень интересно. У меня с ним соглашение. Он учит меня, как готовить в «американском стиле», а я его русской кухне. Из меня учитель не очень, практика – небольшая. Перед тем, как что-нибудь приготовить, я консультируюсь с Татьяной по «скайпу». Здесь, главное, желание научиться готовить, а это у меня есть. Я, в свое время, почерпнул хорошую идею из американского учебника, как научиться писать книги. Так одна из книг начиналась с фразы: «ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ ПИСАТЬ, ЗНАЧИТ, УЖЕ МОЖЕТЕ». Эту идею можно применить к чему угодно. Хотите, значит, можете – это универсальный ответ всем, кто сомневается в успехе своих начинаний. Не в пример русским мужикам, американцы почти все умеют готовить, и поэтому у меня даже не поинтересовались, умею ли я варить борщ. Похоже, это то же самое, что никому не придет в голову здесь спросить, умею ли я водить машину.

После первого успешного борща меня «понесло», и я начал готовить все подряд, даже пельмени. На них я затратил почти пять часов и зарекся больше не делать, слишком долгая и нудная процедура.

Забегая вперед скажу, что недавно после консультации с Татьяной я приготовил «МЯСО ПО-КАПИТАНСКИ», и это был настоящий успех. Помогло, конечно, еще и наличие отборной мраморной говядины для стэйков. Смели всё в один присест, и я принимал поздравления, как знаменитый шеф-повар. Это была моя «американская минута славы». ХА-ХА-ХА. Немного огорчает, правда, что американцы все рубят в тарелке на мелкие кусочки, а потом еще и перемешивают, добавляя различные соусы из нескольких бутылок одновременно, так что трудно понять, какой вид и вкус имело блюдо изначально, но с этим ничего не поделаешь. Борщ тоже едят по-своему. Для меня главное в борще, пожалуй, бульон, особенно на второй день, а они, в основном, едят все, за исключением бульона, и он остается в тарелке, поэтому я стал готовить борщи исключительной густоты, чтобы «ложка стояла», ну а бульона мне одному хватает с лихвой.

Надо сказать, что у меня также очень хорошо получается яичница с помидорами в «китайском стиле», этому я научился в Поднебесной в одном из маленьких ресторанчиков недалеко от Харбина.

Американскую кухню, под руководством Дакоты, начал осваивать с «пэнкэйков» (блинов). Ничего сложного, только никак не получается переворачивать блин в воздухе. Это я попытался освоить высший пилотаж. Блин или падает на палубу камбуза или, в лучшем случае, комом обратно на сковородку. Приходится, для начала, переворачивать его лопаточкой, но и здесь нужна сноровка. В общем, процесс пошел, и я когда-то узнаю точно, для чего Вселенная вынудила меня так интенсивно обучаться умению готовить. Я уверен, что впереди какая-то ситуация, связанная с этим. Поживем – увидим.

Весь день занимаемся обивкой ржавчины судна и его покраской. В обед Дакота вытаскивает на палубу небольшой металлический чемоданчик и открывает его, там находятся пистолет, пара обойм к нему и, естественно, патроны. Выходим на корму и начинаем по очереди палить по плавающей недалеко чурке. Бьет очень хорошо.

– Где взял? – спрашиваю у него.

– Купил с рук, так как мне еще нет 21 года, – говорит Дакота. – Стоит 500 долларов.

Мне немного не по себе, оружие на борту, а мне это не очень нравится. Кто знает, как его употребят, например, под воздействием алкоголя. Хранение алкоголя на борту тоже запрещено судовладельцем, так как в противном случае возрастает страховая премия по страховке судна. Кстати, инструкция на судне, подписанная Питером, запрещает иметь на борту и оружие.

Как будто читая мои мысли, Дакота говорит, что в рейс его не возьмет, так как Питеру это не понравится. У меня отлегло от сердца. Ничего необычного для Америки нет, оружия здесь на руках море разливанное, но разные штаты имеют разные правила. Нахожу книжку в судовой библиотечке, как раз по этому вопросу. Называется «РУКОВОДСТВО ДЛЯ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ В ОТНОШЕНИИ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ПО ИСПОЛЬЗОВАНИЮ ОРУЖИЯ В 50-ти ШТАТАХ США». Открываю страницу штата Аляска. Наверху шкала свободы владения оружием, на ней птичка около цифры 90, всего шкала 100 единиц – это значит, что нет почти никаких ограничений в этом штате: не нужны разрешение при покупке, лицензия на владение и использование оружия. Только при перевозке есть правила, но не очень обременительные, вот и все. Это значит, что любой житель штата Аляска, достигший возраста 21 год может пойти в магазин и купить оружие безо всяких ограничений. Смотрю дальше в дистрикте Колумбия и на Гавайях свобода – почти ноль, а в остальных от 40 до 80 единиц. Такая вот разная эта Америка.

Интересно, если бы в России была такая свобода в отношении оружия, как в штате Аляска, что бы было? Думаю, ничего хорошего, учитывая неумеренное потребление населением алкоголя и нездоровый интерес молодежи к стрельбе из любого вида оружия, сам прошел через это в молодости.

Кстати, интересный момент, на дорогах в России я заметил, что очень многие дорожные знаки расстреляны из винтовок или обычных ружей, заряженных дробью. В США – то же самое, а вот в Китае такого не видел.

В 09.45 вечера мы находимся почти посередине залива Кука. Судно наше направляется в Илиамна бэй, имея на палубе три 35-ти тонных бензовоза и четыре 12-ти тонных. Погода паршивая, как обычно, и судно стремительно валит с одного борта на другой. Период качки, почти, 5 сек – это очень быстрая и опасная качка для нашего груза, так как цистерны бензовозов находятся на высоте двух метров над палубой.

Закрепить жестко сами трейлеры нет возможности, так как все бензовозы на колесах и при крене на правый борт от динамической нагрузки выжимаются баллоны правого борта, и крепежные цепи правого борта ослабевают, затем судно кренится на левый борт, и цепи правого борта резко натягиваются, а левого – ослабевают. Все это повторяется бесчисленное количество раз. А где тонко там и рвется.

15 минут до начала моей вахты. Я поднимаюсь на мостик, на вахте Эд и Дакота, уже темно, по палубе гуляет морская вода и цистерны бензовозов, как по команде покачиваются в ритме качки, с борта на борт. Крен доходит до 15 градусов, что, в общем-то, терпимо.

Открываю холодильник и хочу взять что-нибудь на ужин перед вахтой, но в это время судно резко падает на правый борт, а затем стремительно летит на левый. Вся грязная посуда из портомойки и сушилки вылетает на палубу камбуза, меня отбрасывает и больно бьет о переборку. Вскакиваю и выбегаю на мостик. Эд, широко расставив ноги, пытается сохранить равновесие, что-то кричит, а в глазах у него ужас. Амплитуда качки с каждым размахом нарастает, и видно, как центральный бензовоз сорвался с креплений и пополз на левый борт, упершись в другой, стоящий у борта. Бегу вниз на палубу заводить дополнительные крепления, Дакота уже там, времени одеться в штормовую робу нет, и мы сразу промокаем до нитки. Ситуация, конечно, не для слабонервных, по палубе гуляет вода, которая поступает из «неплотностей» в аппарели и черпается бортами во время сильного крена, а над нашими головами со скрипом раскачиваются многотонные цистерны с бензином и дизельным топливом. Несколько цепей лопнули и мотаются по палубе вместе с талрепами. Деревянные блоки, на которых стояли выдвижные опоры цистерн, размолоты в щепки – вот это силища.