Владимир Врубель - Всем штормам назло

Его отец был другом и сослуживцем Михаила Петровича Лазарева. Только в отличие от знаменитого адмирала отец Унковского рано вышел в отставку, женился и обзавёлся девятью детьми. Известно, что дети — богатство бедняков. На доходы от захудалого имения было не прокормить такую ораву, и он нашёл место директора гимназии в Калуге.

А дальше всё как в сказке. Проезжал через Калугу в 1833 году император Николай I и решил познакомиться с состоянием учебного заведения. Всё царю понравилось: и дети успевали, и в гимназии везде чистота и порядок. И совсем он растаял, когда узнал, что директор — бывший морской офицер. Была такая слабость у Николая I: он считал, что военные могут справиться с чем угодно и назначать их можно на любые ответственные посты. Поэтому он вряд ли бы удивился, узнав, что сейчас Россией управляет бывший подполковник. Довольный император распорядился зачислить всех детей Унковского кандидатами на обучение в различных учебных заведениях на казённый кошт. Одиннадцатилетнего Ивана определили в Морской кадетский корпус, а самого родителя через год перевели из Калуги директором Московского университетского пансиона. Как говорится, за Богом молитва, а за царём служба не пропадают.

В 1839 году семнадцатилетний Иван Унковский стал мичманом и был назначен в столичный 8‑й экипаж. Юноша интересовался всем, кроме службы. Отец это быстро уяснил из писем мичмана домой и немедленно принял меры: попросил своего высокопоставленного друга адмирала Лазарева перевести молодого человека к себе на Чёрное море, чтобы там непутёвый сын прошёл хорошую морскую и жизненную школу.

Приказ о переводе был для Ивана, как удар обухом по голове. После развесёлой жизни в столице ехать от неё за тридевять земель не хотелось. По дороге он остановился в имении, не собираясь вообще никуда ехать. Однако после крупного разговора с отцом, скорым на расправу, сын вскоре трусил в тарантасе в Николаев.

Адмирал принял его ласково, поселил в своём доме на втором этаже, где были четыре большие комнаты и прихожая. Из окон открывался прекрасный вид на реку Ингул и Адмиралтейство. Лазарев назначил его своим адъютантом и вплотную занялся воспитанием юноши. Для начала поручил ему заведовать шлюпками и гребными адмиральскими судами. В письмах другу Лазарев подробно рассказывал ему об Иване, и старший Унковский радовался, что «дурь» из мичмана выходит.

В шлюпочном сарае Иван отыскал старый буер и сам его отремонтировал. Катание зимой на буерах было любимым развлечением молодых офицеров и барышень. Катались по льду Буга, устраивали соревнования. На почве общего увлечения он подружился с братьями Бутаковыми, Иваном и Григорием.

В 1842 году царь пригласил Лазарева в Петербург на празднование своей серебряной свадьбы. Адмирал взял с собой адъютанта и даже представил его царю в качестве сына своего давнего друга. У Николая I была великолепная память, и он сразу вспомнил свой приезд в Калугу.

По возвращении в Николаев Лазарев отправил молодого офицера с поручением в Севастополь. Поручение было придумано для того, чтобы «оморячить» юношу. В Севастополь Унковскому приказано было идти на ботике с командой в четыре человека. Достаточно посмотреть на карту, чтобы понять, какой непростой была эта морская прогулка. Мичман справился. Затем адмирал решил, что пришла пора заняться делом, и назначил его вахтенным начальником на бриг «Персей». Бриг отправлялся в Средиземное море в распоряжение русского посланника в Греции. Обстановка в этом районе была сложной, команда брига выполняла различные, скажем так, деликатные поручения.

После возвращения домой Унковский по экзамену получил звание лейтенанта. В 1846 году Лазарев назначил его командиром 10‑пушечной яхты «Ореанда». На судно возлагалась посылочная и разведывательная служба. Это парусное чудо было самым любимым детищем адмирала. Яхту построили в 1837 году в Николаеве. Руководил постройкой капитан корпуса корабельных инженеров Алексей Семёнович Акимов, но Лазарев принимал в её строительстве и проектировании непосредственное участие. Она была замечательно отделана. Вся любовь к морю была выражена Лазаревым в этом великолепном судне. Всё было под чехлами. В гавани команда жила на берегу. Дневальным матросам запрещалось даже входить на яхту в обуви, чтобы не повредить подошвами сапог палубу.

Адмирал старался прививать офицерам любовь к морскому спорту.

В 1848 году в Петербурге должны были проходить гонки яхт, тендеров и шхун на императорский приз. К этому времени Унковский добился совершенства в управлении яхтой. Лазарев, который был почётным членом общества Санкт-Петербургского яхт-клуба, обратился к начальнику Главного морского штаба адмиралу Меншикову с просьбой разрешить Унковскому принять участие в гонках тендеров и яхт. Он исходил из того, что это очень полезная практика для экипажа яхты. Тот доложил царю, и согласие было получено.

Стали готовиться к гонкам. Экипаж, кроме Унковского, состоял из мичманов Потресова, Дмитрия Бутакова, подпоручика корпуса флотских штурманов Чернявского и двадцати пяти красавцев-матросов, которых собирали по всему Черноморскому флоту. Для Унковского, не знавшего английского языка, срочно перевели несколько страниц из лоций Английского канала, что ему очень помогло впоследствии.

Все члены экипажа, несмотря на молодость, были опытными моряками. Сначала яхте нужно было совершить переход из Чёрного в Балтийское море.

11 июля пришли в Портсмут, где будущий герой обороны Севастополя Владимир Алексеевич Корнилов контролировал постройку военного парохода «Владимир» для Черноморского флота. Он сразу же пришёл на яхту и пробыл на ней три дня. Всё это время Владимир Алексеевич объяснял командиру тонкости гонок и рассказывал о соперниках. Самым грозным из них был князь Борис Голицын, владелец яхты «Варяг». Князь купил эту яхту в Англии после того, как она завоевала приз за первое место в европейских гонках.

Унковский внимательно слушал и мотал на ус советы опытного товарища. Но не только служба занимает голову молодых офицеров. Иван Семёнович поехал на два дня в Лондон, где выступала с концертами известная певица Дженни Линд. Немедленно был приобретён билет на концерт и… моряк сразу же по уши влюбился в певицу. Хорошо, что Корнилов, почувствовав неладное, поторопился выпроводить «Ореанду» в дальнейшее плавание, организовав быстрый осмотр и снабжение яхты всем необходимым. По словам Корнилова, Унковский, забыв обо всём, был готов сидеть в театре с утра до ночи, лишь бы слушать Дженни и смотреть на неё.

В Кронштадт пришли за день до гонок. Черноморцев приняли очень радушно. Посмотреть на яхту адмирала Лазарева прибыло всё начальство, начиная с Александра Меншикова, и старые черноморцы Ефим Васильевич Путятин, Константин Иванович Истомин. Начальник штаба главного командира Кронштадского порта контр-адмирал Николай Александрович Васильев подарил для капитанской каюты яхты небольшую копию картины художника Франца Крюгера «Объезд войск на майском параде Императора Николая I со свитой». Но не зря сказано: бойся данайцев, дары приносящих.