Игорь Фесуненко - Бразилия и бразильцы

Я попросил Америс рассказать историю куста роз под окнами ее домика.

— Я давно посылала розы в Москву с просьбой положить их у саркофага Ленина на Красной площади. Мне очень хотелось самой побывать в Москве и поклониться Мавзолею, но так и не удалось осуществить эту мечту. Долго я искала семена пунцовых роз — цвета ленинского знамени. В конце концов я нашла их и вырастила этот куст в саду. Я решила посылать каждый год по одной розе с этого куста. Не только от меня, не только от моей семьи, но и от всех моих земляков — гаушо, от всех простых людей моего родного штата.

Получив в дни празднования 100-летия со дня рождения В. И. Ленина розу из Порту-Алегри, сотрудники бразильской редакции Московского радио заказали большой венок. На его ленте была сделана надпись: «В. И. Ленину от Америс Силвейра». Этот венок был возложен у подножия Мавзолея рядом с пунцовой розой из Порту-Алегри. Операторы телевидения засняли церемонию возложения венка и розы к Мавзолею и послали эту пленку в подарок Америс и ее семье. Об этом подарке из Москвы Америс Силвейра не может вспоминать без слез.

Прощаясь со мной, Америс, волнуясь, говорит:

— Я желаю счастья всем вам, наши дорогие советские друзья. Всему вашему замечательному народу я желаю успехов в жизни и во всех ваших делах! И еще прошу передать мой сердечный привет моим подругам из Московского радио, голоса которых я каждый вечер слушаю. Будьте счастливы!.. Будьте всегда счастливы, друзья мои!..

Провожая нас, она выходит на порог и долго-долго машет рукой вслед нашей машине, исчезающей за поворотом дороги. Женщина с грустными глазами на рано постаревшем от тяжелой работы лице. Рядом с ней тихо колышется на легком ветру обремененный тяжелыми пунцовыми цветами розовый куст.

Наше путешествие по Амазонии началось в столице штата Пара городе Белене, или, если говорить точнее, — в кабинете директора департамента транспорта этого штата сеньора Педро Смит до Амарал. Именно к нему нас направило федеральное министерство транспорта, когда я и два западно-германских журналиста — Юлиус Вандилла и Карл Рейдекер обратились с просьбой познакомить нас с ходом строительства Трансамазонской магистрали.

В назначенный день и час — а было это в ноябре 1970 года, то есть всего два месяца спустя после торжественного открытия работ по прокладке Трансамазоники, — мы прилетели в Белен и явились к доктору Педро Смиту (кстати, в Бразилии принято именовать «доктором» любое начальство за письменным столом). Тепло поприветствовав нас, первых, как он подчеркнул, иностранных корреспондентов, прибывших на Трансамазонику, доктор Смит пригласил нас к столу, на котором уже была разложена карта.

— Трансамазоника должна пересечь Бразилию южнее Амазонки с востока на запад, от Ресифи до бразильско-перуанской границы, — начал он свой рассказ. — Перпендикулярно этой магистрали мы намереваемся проложить другую: от Сантарена, находящегося у слияния рек Тапажос и Амазонки, до Куябы, столицы штата Мату-Гросу. Таким образом, вся бразильская Амазония окажется после осуществления этих проектов как бы перечеркнутой гигантским крестом автомобильных магистралей.

Первая очередь нашей дороги — от города Токантинополиса до поселка Итайтуба, — продолжает Смит до Амарал, — длиной около 1300 километров, пройдет почти на всем протяжении по девственной сельве, где ни разу не ступала нога человека. Точнее, белого человека, так как индейцев там полно, и многие из них еще не имели контакта с цивилизацией.

Мы снимаем пиджаки и взволнованно закуриваем, разглядывая карту. Темно-зеленый массив Амазонии рассечен на ней вызывающе яркой красной линией Трансамазоники. Лишь в нескольких местах трасса проходит через небольшие поселки: Марабу, Алтамиру, Итайтубу. В этих трех крохотных островках, затерянных в океане сельвы, нам и предстояло побывать.

— В поездке вас будет сопровождать сеньор Журандир, один из наших самых опытных инженеров, — говорит Педро Смит. — Завтра в 6.30 утра он заедет за вами в отель. Вылет в Марабу назначен на 7.15. А сегодня советую отдохнуть получше: программа у вас очень напряженная, сил понадобится много.

Мы благодарим Смита и прощаемся. Немцы решают последовать совету Журандира и едут отдыхать в свой «Гранд-отель», а я отправляюсь осматривать город.

В не слишком богатом достопримечательностями Белене есть место, посещение которого столь же обязательно для, приезжего, как визит на Эйфелеву башню в Париже или в Эрмитаж — в Ленинграде, — это существующий с начала XVII века рынок под названием «Вер-о-пезо», что в буквальном переводе означает «Глядеть на весы». Когда-то на этом месте находился фискальный пост по сбору пошлин, которые взимались в зависимости от веса товара. С тех пор название «Вер-о-пезо» так и осталось. Рынок расположился на берегу крохотной прямоугольной бухты, которая на рассвете заполняется парусниками, лодками и баркасами. Над скользкой набережной повисает разноголосый гомон. Лавочники спешат к своим постоянным поставщикам. Грузчики торопятся договориться с рыбаками и лавочниками. Ровно в пять утра начинается отлив, и рыбачьи суденышки садятся на черный ил. В мокрых корзинах выгружается на берег рыба. Полуголые негры взваливают корзины на головы и растаскивают их по рыбным лавкам. Между застывшими баркасами неторопливо расхаживают жирные черные стервятники, питающиеся падалью.

Впрочем, на Вер-о-пезо эти баркасы доставляют не только рыбу. С далеких и близких фазенд, с острова Маражо и деревушек, рассыпанных вокруг Белена, привозят на рынок кур и черепах, гроздья бананов и мешки орехов, мандарины и муку из маниоки, горы зелени и связки шевелящих щупальцами раков, продолговатые арбузы и круглые луковицы, темно-зеленые плоды авокадо и чешуйчатые ананасы.

А на набережной из промтоварных и скобяных лавок призывно пищат граммофонные голоса модных певцов Валдика Сориано и Джерри Андриани. На деньги, вырученные от продажи рыбы, зелени и фруктов, в этих лавках будут покупать батарейки для фонарей и ткань на платья, гвозди и ножи, посуду и башмаки. За длинными открытыми прилавками выстроились дородные старухи, помешивая черпаками вареную фасоль и рис. На жаровнях дымятся куски говядины и филе из молодого крокодила.