Коре Холт - Состязание. Странствие

Появляется Ялмар. Бросив свою упряжку, он одним прыжком преодолевает полынью, едва не падает, но тут же выпрямляется, хватает руководителя за плечи, и мощным усилием один богатырь вытаскивает другого из полыньи.

Вечером в палатке они пытаются просушить одежду руководителя над пламенем двух плошек с ворванью. Вечерняя трапеза, как всегда, кульминационная точка дня. Она состоит из тонких ломтей медвежатины и шоколада.

Удобства ради шоколад разломали на маленькие куски, так что упаковать два совершенно одинаковых рациона было невозможно. Они раскладывают и перекладывают на дневнике руководителя две кучки, пока оба не приходят к согласию, что вроде бы получилось поровну. Один отворачивается. Другой несколько раз вертит дневник:

— Правая или левая?

— Левая.

Они медленно съедают шоколад. Снаружи тоскливо воют голодные собаки.

С каждым днем их все больше тревожит то, что они не могут производить точные обсервации. Руководитель высказал предположение, что можно наблюдать луну и с ее помощью определять свое местонахождение. Но для этого требовались таблицы, которые он вроде бы захватил с собой, когда они покидали судно. Выясняется, однако, что он ошибся. Таблицы остались на борту.

Хотя они залатали каяки, все же по швам просачивалась вода. Требовался новый ремонт. У них было с собой немного смолы и мела, они приготовили замазку и законопатили самые большие щели. Спустили каяки на воду и положили сани поперек; получилось относительное надежное плавучее средство. На санях сидели две собаки. Остальные ушли в мир иной, и последняя из них лежала мясом в каяке. Накануне вечером они смешали ее кровь с остатками пшеничной муки, замесили «блины» и поджарили на ворвани. Не сказать чтобы вкусно, но есть можно.

— А это главное, — заметил Ялмар.

Выйдя на каяках в широкое разводье, где плавал битый лед, они вдруг прямо перед собой увидели лежащего на льдине морского зайца. Здоровенный тюлень весил, должно быть, несколько сот килограммов. Каяк Ялмара оказался ближе, и он успел прицелиться раньше, чем руководитель нашел свое ружье. После Ялмар говорил, что это был лучший выстрел в его жизни. Пуля поразила зверя в лоб между глаз. Хотя тюлень лежал, свесив в воду задние ласты, он не успел съехать с льдины, лишь опустил голову, как бы в прощальном кивке, и застыл, убитый наповал. Руководитель молниеносно схватил лежавший под рукой гарпун, и вместе они оттащили тюленя подальше от края льдины.

Перед ними на льду покоился провиант на несколько недель. Но огромный зверь в любую минуту мог соскользнуть в воду и утонуть, если бы раскололась льдина. И они принялись лихорадочно трудиться, чтобы сохранить самую большую когда-либо подстреленную ими добычу. Вонзили в тушу еще один гарпун, и обмотали линь вокруг тороса. Решили, что вернее всего будет разделать тюленя на месте, а затем перевезти через разводье по частям. Засверкали в воздухе отменно наточенные финские ножи. Работа была опасная. От крови и жира льдина стала скользкая, как мыло, чуть что — поскользнешься. Рукава и штанины тоже пропитались жиром и кровью. Они трудились не один час, и в разгар работы один из каяков накренился от удара проплывавшей мимо льдины. Легкого крена было достаточно, чтобы лежащие на лодке сани съехали за борт и потащили ее за собой. И как раз в этом каяке лежала большая часть оставшегося у них снаряжения. Каяк на глазах наполнялся водой. Нельзя было мешкать ни секунды. Ялмар расстегнул свой поясной ремень, лег на лед, зацепил пряжкой лодку и попытался вытащить ее из воды. Не вышло. Ледяным голосом, словно во рту был снег, руководитель произнес:

— Главное — патроны! Если намокнут, нам конец. Кажется, впервые в жизни голос его дрожал.

И наверное, впервые в жизни у него дрожали руки.

Ялмар прыгнул с льдины в другую лодку, где лежали запасные полозья из мельхиора, которые они взяли, чтобы проверить, не будут ли сани лучше скользить с такими пластинами. Отвязав один полоз, Ялмар вернулся на льдину, где с ножом в руках, весь в тюленьей крови, стоял руководитель. Тюлень лежал перед ними с распоротым брюхом. С принужденным спокойствием, готовый вот-вот сорваться, руководитель отчеканил:

— Прежде всего надо вытащить патроны.

К счастью, они лежали в специальной упаковке с ручкой, наподобие маленького чемоданчика. Согнув крючком конец полоза, они легли на живот и с третьей попытки ухитрились зацепить упаковку. Вытащили также медицинские инструменты. Остальное могло подождать теперь, когда они подстрелили тюленя.

Их жизнь зависела от патронов. Руководитель зарядил ружье, направил дуло вверх и спустил курок. Раздался выстрел. Позже они извлекли из воды остатки снаряжения. Вечером сидели у плошки и ели полусырую тюленину.

В небе над полярными льдами светила большая круглая луна.

На градуснике было минус тридцать пять.

В Арктику пришла весна, среди дня температура воздуха поднималась выше нуля, по ночам опускалась всего до минус двадцати. Льдины в разводьях таяли, образуя кашу, по которой невозможно было плыть на лодках. Лед трескался, и путь им пересекали все новые разводья. Они давно уже начали высматривать землю, однако без успеха. Нервы у обоих были расшатаны, отношения напряжены. Руководитель постановил сделать короткую остановку там, где они вытащили на лед тюленя. Остановка была вынужденной; он был не из тех, кому по душе ожидание.

Все их имущество, включая палатку и спальные мешки, отсырело; последние остатки овсяной муки смешались с соленой водой. Однажды вечером, когда руководитель растапливал ворвань для топлива и освещения, он нечаянно толкнул примус рукой и опрокинул его. Горячий жир разлился, и вспыхнуло жаркое пламя. Он живо нагнулся за снегом, чтобы прекратить горение, но огонь пополз по растекшемуся жиру и подпалил палатку. Когда опрокинулась лодка, один коробок со спичками намок, и спички разложили для просушки. Теперь они загорелись, одна за другой. Ялмар, отдыхавший после изнурительного дня, метнулся вперед, не вынимая ног из спального мешка, и прокатился по огню, но потушить пожар не смог. Руководитель сгреб охапку снега и льда, бросился с этой ношей на палатку, загасил почти весь огонь, однако чесуча продолжала гореть. Могучими обмороженными пятернями он сорвал с головы широкополую шляпу, которая защищала его от солнца и которой он очень гордился, и принялся сбивать ею пламя. Казалось, половина палатки охвачена огнем. Пламя добралось до небрежно оставленного патрона, и он взорвался. К счастью, пуля никого не задела. Тем временем Ялмар выбрался наружу из спального мешка и вступил в схватку с огнем. Палатка рухнула, придавив руководителя и гору снаряжения, пожар наконец заглох, но от палатки уже мало что осталось.