Джон Поллок - Апостол

Начальник эфесской гимнасии (училища), по имени Тиранн, предоставил Павлу для проповеди просторный портик. Странное имя его, по всей видимости, было прозвищем — надо надеяться, что, обратившись в христианство, он стал снисходительнее к учащимся; может быть, впрочем, он был просто потомком одного из греческих "тиранов" — правителей городов. В прохладное время дня портик нужен был для обычных занятий, так что Павел мог использовать его только в послеобеденные жаркие часы, когда улицы пустели, и во всем Эфесе закрывали жалюзи на окнах. В это время даже рабы могли приходить к Павлу. Затем, когда наступала вечерняя прохлада, возвращался Тиранн с учащимися, а Павел отправлялся проповедовать в частных домах — богатым и бедным. Он мог бы напомнить и ефесянам: "Вы знаете, что я ничего не утаил от вас, что было бы вам на благо: я благовествовал вам, я учил вас — на людях и в домах ваших; я требовал равно от иудеев и от язычников покаяния перед Богом и веры в Господа нашего Иисуса". Павел не стыдился слез и плакал, когда оскорбляли Иисуса; иногда, принимая приглашение, Павел попадал в ловушку, расставленную иудеями, желавшими насмеяться над ним. Но ничто не могло остановить его. "Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим".

Главный труд Павла был в гимнасии Тиранна. Часть времени он посвящал научению обращенных. В Послании к Ефесянам не говорится в точности, о чем он учил их, но и в этих строках можно услышать эхо его голоса; ученики сидели в тени портика, в жаркий летний день 53 года по Р.Х., а Павел говорил: "Итак подражайте Богу, как чада возлюбленные. И живите в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное… Повинуясь друг другу в страхе Божием, жены, повинуйтесь мужьям своим, как Господу… Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил церковь и предал Себя за нее…"

"Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти, со страхом и трепетом в простоте сердца вашего, как Христу, не с видимою только услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души… И вы господа, поступайте с ними так же, умеряя строгость, зная, что и над вами самими и над ними есть на небесах Господь, у Которого нет лицеприятия". Снова и снова настаивал он: "Вы были некогда тьма, а теперь — свет в Господе: поступайте, как чада света".

Часто уводил он их в самые глубины христианского учения, чтобы помочь им стать "укорененными и утвержденными в любви, постигнуть, что широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову…"

Грамотные записывали на папирусе все, что говорил Павел, в особенности то, что относилось к жизни Господа Иисуса. После многих месяцев обучения обращенный собирал эти записи в одну тетрадь. Это не были длинные свитки наподобие тех, что хранились в знаменитой Эфесской библиотеке; записи представляли собой разрозненные страницы, скрепленные сбоку. Так, в Эфесе, впервые возникла христианская форма книги и тетради.

Классы Павла внешне напоминали лекции любого другого учителя — с той лишь разницей, что он не брал денег. Павел устраивал и открытые собрания, куда обращенные приводили своих друзей-язычников. Слава о Павле ширилась. С обращенными, особенно с теми, кто действительно желал духовно вырасти, Павел вступал в особые отношения. Ефесяне чувствовали, как он любит их, как старается передать все лучшее, что у него есть. И его постоянный призыв: "Подражайте мне, как и я подражаю Господу Христу!" — не оставался без ответа.

В эти дни Павел был весел, подвижен: грозовые тучи прежних лет рассеялись, боль утихла. Труд его был успешен, и ничто не предвещало надвигающихся бед.

У подножия высоких скалистых гор, рядом с местом впадения реки Лик в Меандр, лежал город Колоссы, известный производством темной шерсти особо высокого качества. Филимон, помещик и рабовладелец из Колосс, прибыл в Эфес, чтобы следить, как идет продажа его шерсти, а заодно и поклониться Артемиде в знаменитом храме. Эфесский храм Артемиды был самым большим зданием во всем западном античном мире. 117 мощных ионических колонн вздымались на высоту 20 метров; каждая весила 15 тонн. Основания колонн западного портика украшали человеческие фигуры в натуральную величину; повсюду, внутри и снаружи, блестела позолота. За высоким алтарем стояла великая богиня-Мать, которую греки называли Артемидой, а римляне — Дианой: грубо обтесанный в форме женской фигуры черный метеорит. Из-за твердости материала руки и ноги статуи сливались с туловищем и между собой. Огромные груди и торс символизировали плодородие, но культ Артемиды не сопровождался сексуальными оргиями.

Города всех асийских провинций вносили свой вклад в строительство храма и были представлены в нем четко различавшимися по иерархии жрицами и жрецами. Язычники по всей Асии считали храм Артемиды центром поклонения. Религия и торговля привлекали в Эфес массу приезжих с берегов Эгейского моря и из внутренних районов Малой Азии. Здесь торговали, здесь поклонялись богам — и каждый, возвращаясь в родной город, хотел взять с собой серебряную или терракотовую статуэтку Артемиды, чтобы молиться ей у себя дома. Филимон, однако, приобрел в Эфесе нечто иное. Он встретился с Павлом и приобрел Христа. "Ты самим собою мне должен", — напоминал ему Павел, прося помочь другому обращенному.

Землевладелец и проповедник подружились. Когда Филимон собрался возвращаться в Колоссы, Павел предложил ему взять себе в спутники христианина по имени Епафрас, урожденного колоссянина, примкнувшего к эфесской общине. Жена Филимона Апфия и сын его Архипп, совсем молодой еще человек, а также некоторые из рабов Филимона приняли новую веру. Скоро и соседи присоединились к верующим, собиравшимся в доме Филимона. Павел впоследствии писал им: "В надежде на уготованное вам на небесах, о чем вы прежде слышали в истинном слове благовествования, которое пребывает у вас, как и во всем мире, и приносит плод и возрастает, как и между вами, с того дня, как вы услышали и познали благодать Божию в истине…"

Проповедь Епафраса не ограничивалась Колоссами. В нескольких километрах на северо-запад, выше по долине, находились два города-соседа, Лаодикия и Иераполь, центры производства тканей и пряжи. Над ними возвышалась огромная известняковая скала, издалека напоминающая белый шрам на фоне зеленых склонов. В утреннем свете оба города были хорошо видны из Колосс, и колоссяне, обернувшись к горам, молились за своих братьев. А вечером христиане Лаодикии и Иераполя, глядя на залитые мягким светом заката Колоссы, возносили такую же молитву: новые церкви быстро выросли в этих трех городах, жители которых часто навещали друг друга.