Джон Поллок - Апостол

"Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию". Павел говорит коринфянам, что никогда не искал своей пользы, но искал, как помочь другим: "ища не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись. Будьте подражателями мне, как я Христу".

Отвечая на вопросы коринфян по поводу обрядов христианской церкви и порядка их совершения, выявляя их ошибки, исправляя их, критикуя, но молясь за верующих, Павел побуждает общину прежде всего заботиться о построении церкви, а не о своих симпатиях и антипатиях. Они должны понять, что верующие суть тело Христово, "а порознь — члены". В физическом теле все члены взаимосвязаны и взаимозависимы. "Если все тело глаз, то где слух? Если все слух, то где обоняние?.. Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно… Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение, дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены".

Таким же образом Бог распределил члены тела Христова, Церкви: первыми во главе Он поставил апостолов; затем пророков, учителей, чудотворцев, исцелителей, говорящих языками, истолкователей. А некоторые призваны исполнять требующее наибольшего смирения, и их следует не презирать, но чествовать за это. "Ревнуйте о дарах больших", — говорит Павел, — "и я покажу вам путь еще превосходнейший".

Дни проходили в диктовке. Каждая фраза послания должна была содержать глубокую мысль и молитву. Павел обсудил многие вопросы, сказал неприятное, но необходимое, многое прочувствовал. Особенно много в послании говорится о любви, о том, как она связана с физической любовью и как следует поступать в различных случаях. Теперь Павел хотел внушить коринфянам высокое представление об истинно христианской любви. И перед глазами у них был пример такой любви, был проложен путь, по которому следовало идти.

Павел обращается к жизни Господа Иисуса — к Его земной жизни в Палестине и к Его вечной жизни Духа Иисуса, направляющего, ведущего нас через века. "Будьте подражателями мне, как я Христу", сказал Павел. Где-то в Эфесе или в холмах над морем, наедине с Господом своим, Павел еще раз узнал, что такое истинная любовь. Он знал, что видел Иисуса лишь неясно, как через мутное стекло или в отражении металлического зеркала, но верил, что настанет день, когда он узнает Господа так же полно, как Он знал его.

Господь Иисус терпелив и милостив; в Нем нет ревности, нет властности суетных владык, нет зависти. В Нем нет самохваления, желания произвести впечатление, нет гордыни и легкомыслия. Он не груб и не унижает людей. Господь Иисус не настаивает, чтобы все шли по Его пути, не показывает Своего превосходства и не предъявляет Своих прав. В жизни земной Его невозможно было унизить или оскорбить. Он не таил обиды и не мстил за страдания Свои. Он не возвышался греховностью других, ошибки ближних не доставляли Ему удовольствия, не потакал несправедливости. Напротив, Он всегда радовался благу в других, всегда вставал на сторону правых, на сторону обиженных и обделенных. Он не торопился обвинять, прощал ошибки. Безгранично было Его терпение, безгранично доверие, неиссякаема надежда.

Узнав истинную любовь, Павел продиктовал лучшее из всего, им написанного, поэму в прозе, являющуюся не только огромной духовной ценностью, но и литературным произведением, равным по мастерству лучшим из лучших сочинений. Существует множество переводов этого отрывка: каждый из них по-своему открывает многогранный смысл тринадцатой главы Первого Послания к Коринфянам, но тем, кто не знает греческого языка, приходится довольствоваться лишь частью целого.

"Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая, или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всякую веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, — нет мне в том никакой пользы.

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не ищет зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло гадательно, тогда же увидем лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше".

У коринфян оставалась одна нерешенная проблема. Некоторые из них говорили, что благословение Христа кончается с земной жизнью — нет жизни после смерти, нет воскресения и вечности.

Павел выбирал лучшие слова, чтобы устранить это сомнение, заразившее христиан. В его положении это было особенно важно. Грозные тучи быстро собирались над головой Павла. Одного за другим бросали в тюрьму всех, кому покровительствовал и кого защищал Силан. Скоро могла наступить и очередь Павла: каждый день грозил ему смертью, каждый шаг мог завести в западню. Грозовые тучи… Часто смотрел Павел с городских стен, как темные, угрожающие облака собираются над вершиной Коресса, увеличиваясь с каждой минутой. Кто мог предсказать, где прольется ливень, куда ударит молния? "Для меня отверста великая и широкая дверь", — писал Павел в Коринф, — "но противников много". Да, противники только ждали удобного момента, чтобы напасть.

Если он станет разорванным на части трупом, мешаниной из крови и мяса, распластанной на арене, и останки его вывалят, как мусор, вилами на повозку, и рабы будут посыпать песком кровавые лужи, приготовляя сцену для следующего номера — будет ли это концом?

Павел видел, что решение этого вопроса связано с воскресением Христа. Оба факта зависят друг от друга. Он напомнил коринфянам, что основным, первейшим, категорическим положением проповедуемого им учения является не только то, что Христос "умер за грехи наши", но и "воскрес в третий день". Он напомнил им, что сам является свидетелем воскресения Христова, опять рассказал, как Христос изменил всю личность его, так, что он "более всех потрудился; не я впрочем, а благодать Божия, которая со мною". Если он и другие свидетели утверждали, что Христос воскрес из мертвых, "как некоторые говорят, что нет воскресения мертвых?" "Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес".