Евгений Вишневский - Нет билетов на Хатангу. Записки бродячего повара. Книга третья

Ужинали в совершенно непотребном ресторане аэропорта. Полно пьяных; в меню только одно блюдо — бледная, небритая аэрофлотовская курица; обслуживала нас толстая надменная официантка (почему все они такие: толстые, неопрятные, надменные?), возмущенная тем, что мы не спрашивали спиртного. И ко всему этому — все тут очень дорого.

Ночевать мы отправились к моим стародавним приятелям, которые прежде работали неподалеку от Тикси, на станции МГГ, занимаясь там ионосферными исследованиями. В декабре шестьдесят седьмого года они приглашали наш театр на гастроли к себе в Тикси — это была одна из самых ярких и запоминающихся поездок (одни северные сияния чего стоили!), которую я описал в одной из своих книг. Теперь мои тиксинские друзья получили прекрасную четырехкомнатную квартиру в Красноярске (оба они, и Володя, и Наташа, кандидаты наук, а Володя вскорости защитит тут и докторскую диссертацию), но к моменту нашего приезда хозяев дома не было — они всей семьей уехали отдыхать на юг. Однако в квартире хозяйничал другой мой тиксинский приятель, Валера (он тоже переехал на жительство в Красноярск, но квартиры своей пока не получил), который встретил нас весьма любезно.

С утра отправились мы с начальником Валерой в аэропорт. Наша главная забота нынче — багаж, который мы неделю назад отправили из Новосибирска. Коммерческий склад, где хранится наше имущество (багаж прилетел три дня назад), перенесли черт знает куда, на самый дальний конец аэродрома, и туда надо топать пешком километра четыре. Вместе с нами коммерческий склад искала какая-то ярко крашенная блондинка средних лет. Причем, в отличие от нас, была она на машине (на небольшом грузовичке). Мы попросили, чтобы она подвезла нас, но дамочка наотрез отказалась и, впорхнув в кабину, совсем собралась уж было умчаться.

— Чтобы ты одна всю жизнь спала! — пожелал я ей вослед.

Дамочка вдруг застыла на пороге кабины, часто-часто заморгала ресницами, и из ее глаз двумя потоками хлынули слезы.

— Попал в десятку! — крякнул Валера.

Тем временем шофер рванул машину с места, и она исчезла в клубах пыли, унося от нас рыдающую экспедиторшу.

А вот и он — наш груз, целехонький лежит возле свежевыбеленной стенки на складе. Против ожидания все дошло в наилучшем виде, только картошка начала прорастать, и острые свеженькие побеги высовываются сквозь ткань мешка во многих местах. Что же нам с ним делать-то, с нашим грузом: брать с собой или отправить в Хатангу грузовым самолетом? До Хатанги и так-то улететь непросто, а ежели с нами будет еще более четырехсот килограммов багажа — и подавно. А ежели отправить его грузовым самолетом, кто знает, когда он будет на месте: через день, через неделю, через месяц (ведь служба перевозок Красноярского аэропорта наверняка будет ждать, пока до Хатанги наберется полный «грузовик», полупустым в такую даль его заведомо никто не погонит).

— Ну, решай, начальник, — говорю я Валере.

Валера долго чесал голову, подбородок и другие части тела, прежде чем решился: багаж берем с собой.

И вот уже договорился я с шофером грузовика (совсем другого, того, с рыдающей дамочкой, мы больше не видели), который возит учебные пособия для школ города Норильска; мы с Валерой вдвоем погрузили все наше экспедиционное имущество (при этом я умудрился вывозиться в мелу, как нечистая сила) и в пять минут были возле камеры хранения. К сожалению, все деньги у Валеры были только в крупных купюрах (слава богу, что нашлась хоть одна пятерка), так что ее и пришлось отдать нашему благодетелю. Честно говоря, ему вполне хватило бы и трояка, но не спрашивать же было у него сдачу!

Еще раз ходили к авиационному начальству: к старшему диспетчеру, к начальнику смены, к ответственному дежурному. Показывали наши красивые бумаги с гербовыми печатями, льстили, грозили карами, требовали, но, похоже, необходимого впечатления произвести не сумели. Так что завтра, когда мы собираемся улетать в Хатангу, придется рассчитывать только на собственные силы.

Далее нанесли мы визит в Красноярское отделение СНИИГГиМСа, в лабораторию, которую в не столь еще давние времена возглавлял незабвенный Лев Васильевич. Теперь Лев Васильевич работает профессором в Красноярском институте цветных металлов и золота и ныне находится со студентами на геологической практике где-то на берегах озера Шира, на юге Красноярского края, в Хакасии. Эдик (теперь лабораторией заведует он) — в отпуске. Зато все наши тулай-кирякские дамы [4] О своем путешествии в район горного массива Тулай-Киряка-Тас, что расположен на Таймыре, я рассказывал во втором томе настоящих «Записок», в его первой части. на месте, а вместе с ними еще одна таймырская путешественница — Инга Даниловна. Нынче в поле они не едут — у них отчет. Дамы, не скрывая, завидуют нам. (Правда, Инга еще лелеет надежду и нынче под каким-то благовидным предлогом махнуть на недельку на мыс Челюскин.) Наша встреча с дамами была тепла и слегка окрашена грустью, а когда я, как бы невзначай, вспомнил, что у Люси где-то на днях должно быть тридцатилетие, виновница даже зарделась от удовольствия.

— До чего же приятно! — сказала она. — Это же надо, вычислил, не забыл!

Нечего и говорить, что мы с Валерой тут же были приглашены на этот юбилей, который, оказывается, должен состояться через четыре дня, то есть в понедельник. Мы с удовольствием приняли приглашение и заверили, что ежели до понедельника не улетим, то непременно будем.

Наташа остригла свои роскошные волосы и носит теперь совсем короткую прическу ежиком, а на руках у нее сорваны почти все ногти. Этой осенью на Красноярских Столбах будет проходить чемпионат СССР по скалолазанию, вот она к нему и готовится.

Наталья Ивановна, провожая нас с Валерой до троллейбуса, рассказывает:

— В позапрошлом году остриглась я перед полем наголо и все соблазняла Наталью необыкновенно приятными ощущениями, которые испытывает голая голова. Да и волосы потом растут лучше и пышнее. Ну, она и решилась. В прошлом году тоже перед полем остриглась наголо. Вот теперь ждет, когда вырастут такие же, как были, а может, и лучше. Конечно, и половины той красоты, что была, не осталось, да что делать, за новые ощущения и за новые надежды надо платить.

Перед сном вышли погулять. Очень красива Красноярская башня в поздних сумерках. Ее черный силуэт разрезает узкую золотистую полоску неба над высоким левым берегом реки Качи.

Сегодня из Новосибирска прилетает Шеф. Встречать его отправляется Валера, строго-настрого наказав мне быть дома к двум часам и продумать варианты обеда и ужина.

Вдвоем с Наташей отправились мы по магазинам и базарам Красноярска делать покупки. Моросит мелкий противный дождичек: мокро, холодно, грязновато. То приятное впечатление, которое оставил Красноярск в прошлый приезд, должно быть, определялось солнечной погодой и, главное, тем, что тогда мне не надо было ходить по магазинам.