Евгений Вишневский - Нет билетов на Хатангу. Записки бродячего повара. Книга третья

В соседнем с нами вагончике живет, ожидая заброски в поле, маленький полевой отряд из того же СНИИГГиМСа: геолог и с ним двое рабочих, длинноволосых переростков, татуированных от темени до пят. На куртке одного из них запечатлены слова: «Мир начинается с меня». Целый день нынче оба этих труженика на железной печечке, стоящей неподалеку от вагончика, готовили какое-то жуткое варево. Причем, судя по количеству (а готовили они на троих), это блюдо придется им разогревать раз восемь—десять, никак не меньше.

А Хатанга все та же, только много меньше стало собак (видимо, недавно их отстреливали), да магазины «Овощи—фрукты» и «Мясо—рыба», разделенные прежде легкой фанерной перегородкой, теперь объединили в один, и уже нет там, разумеется, того виртуозного продавца из Одессы, что продавал нам рыбу в семьдесят втором году. И еще в Хатанге нет хлеба — кончились дрожжи.

Вчера наш Валера ходил на пограничную заставу и рассказал, где мы будем работать, как передвигаться и когда думаем возвратиться в Хатангу. После этого нам все документы, завизировав их, возвратили.

При перевозке в моем спальном мешке пострадал карабин: с него почему-то исчезла мушка. Я предложил заменить мушку простой спичкой, но это предложение все посчитали шуткой, причем шуткой дурного тона. Валера будет пытаться добыть новую мушку на погранзаставе или в милиции.

Как всегда в таких случаях, главная наша забота теперь: как заброситься на рабочую точку, то есть на мыс Цветкова. Ситуация складывается довольно кислая: вертолет, который заказала СНИИГГиМСовская половина нашего отряда (они сидят в Хатанге уже неделю), уже ушел на восточное побережье; причем ушел вчера. Они и заказывали его на восемнадцатое число, надеясь, во-первых, что мы прилетим чуточку раньше, а во-вторых, полагая, что сроду авиаотряд заказов день в день не выполнял. Но тут по закону бутерброда он как раз проявил несвойственную ему аккуратность: обратным путем летчики рассчитывали из бухты Марии Прончищевой забрать группу гидрологов; таким образом, авиаотряд получил бы за один рейс двойную плату (и тем и другим конечно же выставили бы счет за полет «туда-обратно»). А мы вот припозднились. Правда, мы могли бы и успеть: вертолет ушел на восточное побережье через два часа после приземления красноярского рейса, но куда бы мы могли лететь без документов (у нас их, напомню, забрал пограничный наряд). А теперь красавец «МИ-8» ушел туда порожняком, и вертолетное начальство, то есть ПАНХ [5] Такой аббревиатурой зовут тут наших благодетелей — Применение Авиации в Народном Хозяйстве. во главе со старшим инженером по спецприменению товарищем Пищаевым (однофамильцем известного в прошлом тенора) на нас в большой претензии, а это ничего хорошего нам не сулит. Для заброски нам нужен только большой вертолет — «МИ-8», а их в Хатангском авиаотряде всего два, причем один из них уже умудрился выработать месячный план (а ведь нынче только девятнадцатое число!) и находится на так называемой «форме» (то есть на профилактике), рейсы же второй машины расписаны до конца месяца. Можно, конечно, забрасываться «малышами» «МИ-4», но тогда нам нужно будет сделать несколько рейсов вначале в Косистый, а уже оттуда тоже несколькими рейсами улетать на мыс Цветкова. Но в Косистом вот уже несколько лет совершенно нет горючего; его специальными самолетами завозят из Хатанги.

Во втором томе своих записок я, помнится, рассказывал о ребятах-сварщиках из Красноярского политехнического института, которые все лето варили емкости под керосин для самолетов и вертолетов. Работу свою они выполнили отменно и сдали ее заказчику «под ключ» с первого предъявления. Обрадованные летчики из Косистого тотчас дали радиограмму об этом на базу, и в Косистый вышел танкер с керосином. Погода в тот год была отменная, ледовая обстановка — как на заказ (было это, напомню, в 1972 году), танкеры пришли вовремя, керосин в новые емкости закачали, а потом, как положено по инструкции, в Красноярск и Москву послали пробы горючего на анализ. И как гром среди ясного неба, причем из двух городов разом (!), пришел категорический запрет летать на этом горючем. Оказывается, кто-то из морского начальства в Архангельске, сильно торопясь в отпуск и мысленно уже нежась на золотом песке под пальмой или кипарисом у самого синего в мире моря, забыл отдать приказ промыть и продуть танки перед загрузкой керосина (а это совершенно необходимо для авиационного горючего) — прежде в тех танках возили солярку.

Теперь прошу оценить сложившуюся в Косистом обстановочку: нового горючего нет и до новой навигации быть просто не сможет — танкеры через льды не провести; но этого мало — даже ежели оно на будущий год и прибудет, куда его прикажете закачивать? Все емкости полны под завязку, сжечь такое количество горючего в одночасье невозможно — вместе с ним сгорел бы не только целиком поселок Косистый, но и вся тундра на много километров в округе; вылить в море — отравить все живое вокруг (а это Арктика, тут все восстанавливается не годами, а десятилетиями), да и пожарная опасность остается; вылить в тундру — те же проблемы. Что же делать? А ничего — жечь керосин в примусах, керосинках, переделать под это горючее все отопление, всю наземную технику и все моторы (когда это вообще возможно) и таким образом жечь треклятый этот грязный керосин [6] Сжечь его удалось лишь к 1981 году. .

Так что, если бы мы решились прибегнуть к помощи «МИ-4», нам бы пришлось забрасывать в Косистый еще и горючее. Мало того, что это увеличило бы наши транспортные расходы, мы потеряли бы много времени и сил. Есть, правда, еще один выход — самолеты «АН-2». У них большой дефицит летных часов, а потому они готовы лететь с кем угодно, куда угодно и когда угодно. Правда, те времена, когда пилоты «АН-2» могли сами выбирать площадки для посадки, давно прошли (может, они и были потому, что, поскольку не было тогда вертолетов, не было и другого выхода), да и тех асов, что прежде, уже не осталось (вспомним хоть того же Ляхова), теперь на «АН-2» летают какие-то зеленые пацаны, которые, похоже, даже стесняются своей машины. И садиться они могут только на аэродромы либо на временные посадочные площадки, которые прежде должна принять специальная комиссия. Коля, правда, сказал, что у него уже есть два прыжка с парашютом и прыгать — это совсем не страшно, а даже приятно. Шеф сухо возразил, что прыгать с парашютом категорически отказывается: радикулит.

— Ну что же, Валера, — сказал Шеф, — пойдем завтра на поклон к производственникам. Неохота, конечно, унижаться перед этими жлобами, но, похоже, другого выхода просто нет. Тот самый «МИ-8», что остался, возит им на буровую трубы — я узнал. Прихватим коньяк, лимон, представимся; я надеюсь, мои работы они читали... А в крайнем случае — будем действовать именем Трофимука [7] Андрей Алексеевич Трофимук, академик, Герой Социалистического Труда, директор Института геологии и геофизики СО АН, первый заместитель председателя Сибирского отделения АН СССР. . Я думаю, машину мы у них все-таки вырвем...