Льюис Котлоу - Занзабуку

Поэтому вы не сможете исследовать весь лес Итури. Вы не сможете переходить из владений одного «племени» на территорию следующего, как делали многие путешественники, впервые исследовавшие другие районы Африки. Если вы отправитесь в путешествие по Итури с какого-либо края леса, проводники-пигмеи будут сопровождать вас только до границы владений их «племени».

Вы окажетесь в непроходимой чаще в сердце экваториального леса, а ваши проводники откажутся сделать хоть шаг вперед, по ту сторону запретной линии. Если же вы пойдете сами, то нигде не увидите других пигмеев, готовых вести вас дальше. Район ваших исследований будет очерчен границами владений «племени» ваших проводников.

К счастью, территория, где живет одно «племя», обычно занимает тысячи квадратных миль, и если вы исследуете их, то узнаете о пигмеях и их жизни все, что вы хотели. И между «племенами» нет существенных различий. Во время каждого из моих трех путешествий я попадал к новому «племени», жил с тремя различными семейными группами, но я не могу сказать, чем они отличаются одна от другой.

По пути к месту съемок мы встретили еще два поселения, казавшихся покинутыми. Но, вероятно, в одном из них еще жили люди, хотя мы никого не заметили. Я увидел глиняные кувшины около очагов, где, по-моему, только что горел огонь, и спросил наших провожатых, не их ли это лагерь. Они ответили «нет» и не захотели продолжать разговор на эту тему. Возможно, обитатели хижин следили за нами из зарослей, а когда мы скрылись из виду, они вернулись в свои жилища.

После долгих часов, проведенных в сумраке леса, я наконец увидел впереди просвет среди деревьев. Поселения, мимо которых мы прошли, располагались на таких небольших полянках, что и на них до земли доходили лишь слабые отблески солнечных лучей, терявшихся в ветвях деревьев. Но на этот раз, выбравшись из чащи, мы, жмурясь и мигая от яркого света, оказались на такой большой поляне, которую я никак не ожидал найти в сердце Итури. На поляне стояли лишь отдельные высокие деревья, а ее диаметр был не менее двухсот футов. Я довольно ухмыльнулся и нежно поглядел на свой аппарат. Теперь он сможет полностью проявить свои способности.

Я провел на этой поляне много дней среди пигмеев, совершив за это время только одну поездку, чтобы пополнить припасы и немного отдохнуть от клаустрофобии [10] Клаустрофобия — психическое заболевание, вызываемое боязнью замкнутого пространства. , вызванной у меня густым тропическим лесом. Свою палатку я поставил у кромки леса. Здесь уже стояло около двадцати хижин, и сопровождавшие нас семьи пигмеев сразу же приступили к строительству своих жилищ.

Большую часть работ выполняли женщины. Некоторые пигмеи помогали своим женам, другие же только руководили их действиями. Женщины нарезали сочные молодые побеги, длиной каждый футов в восемь, а мужчины тем временем начертили на земле круги, определяющие величину основания хижин. Гибкие прутья были воткнуты толстыми концами в землю по кругу через фут один от другого. В одном месте оставляли отверстие пошире, предназначавшееся для «двери». Затем женщины согнули верхние концы прутьев, переплели их между собой и связали травой и молодыми лианами. Получились куполообразные, довольно прочные каркасы хижин.

Было уже слишком темно для съемок, но я ходил по поляне и намечал объекты для будущей работы. Мое внимание привлек один охотник, видимо считавший себя первоклассным архитектором. Хижину сооружала его жена, он же щедро давал ей советы и указания. Наблюдая за ним, я вдруг понял, что незнание чужого языка иногда нисколько не мешает понимать чувства других людей, особенно когда имеешь дело со столь эмоциональным народом, как пигмеи. Я не знал ни одного слова на его языке и все же точно понимал смысл его поучений.

«Нет, ты неправильно сгибаешь этот прут, нужно сделать вот так», — следовал пояснительный жест, и жена властного охотника выполняла его указание.

«Нет, нет, эти прутья слишком близко один к другому». — И она «переставляла» их.

«Здесь плохо связано. Ночью все развяжется и через дыру в хижину заберется леопард». — И она связывала прутья крепче.

Затем женщина стала обкладывать каркас снизу доверху листьями, подобно тому как у нас кладут дранку, что, по мнению мужа, делала совсем отвратительно. Здесь она оставляла отверстие, там неправильно укладывала листья и вообще работала из рук вон плохо. Не довольствуясь критикой ее работы, пигмей добавил несколько нелестных замечаний о ее «личных достоинствах» как женщины, матери и хозяйки. Она спокойно продолжала свое дело и, по моему мнению, работала очень проворно и хорошо. Но, конечно, наши мнения могли не совпадать, потому что мне не придется спать в этой хижине.

Вдруг пигмей наклонился вперед и отбросил в сторону большой лист, который его жена только что прикрепила в нужном месте. Это оказалось последней каплей. Пигмейка повернулась всем телом к мужу и «взорвалась». Из ее уст полилась огненная лава звуков, пронзительных, вылетавших молниеносно и полных яда. И опять мне не нужно было знать слова, чтобы понять ее.

«Хижина сооружена так же превосходно, как и всегда, а ты ни на что не пригодный лентяй, работаю только я, и работаю прекрасно, хорошо знаю свое дело, а ты только лезешь под руку и мешаешь мне, да что говорить, ты даже охотиться не умеешь!»

Я смог даже точно определить, когда она выкрикнула последнее оскорбление. В это мгновение пигмей съежился как от удара в больное место. Его глаза гневно сверкнули, и он разразился было ответной речью, но пигмейка схватила большую палку и начала размахивать ею перед его носом. Он в замешательстве отшатнулся и взглянул на меня. Тут ему, видимо, стало стыдно, и он удалился, бормоча что-то.

Женщина быстро закончила постройку хижины. Она плотно обложила каркас листьями и сделала это так искусно, что, по-моему, теперь обитатели хижины могли не бояться даже самого сильного ливня. Маленькая «дверь» была такой низкой, что, вероятно, я не смог бы даже проползти в нее на четвереньках, как это делают пигмеи. Позже я узнал, почему входные отверстия в хижинах такие узкие и низкие — иначе в жилище могут забраться злые духи.

Два гладких бревна, заменяющие лежанку, несколько кувшинов или горшков, оружие охотника — лук, стрелы, копье и иногда еще нож — вот и вся утварь пигмея. В хижине прохладно от сырой земли, и на ночь обычно разводят костер. Он же отпугивает хищников, а дым отгоняет насекомых.

В тропическом лесу насекомые постоянно тревожат человека, а леопарды нападают довольно редко. Тем не менее мне рассказывали (хотя и не очевидцы) о нескольких случаях, когда леопард забирался в хижину пигмеев и утаскивал ребенка. Сомневаться в правдивости этих историй нет оснований. Леопард — умное, молчаливое и хитрое животное, а когда голоден или загнан в угол, он способен на отчаянно смелые поступки.