Льюис Котлоу - Занзабуку

Однажды мы заметили бородавочника и хотели подъехать к нему поближе, чтобы заснять его. Внезапно он повернулся и бросился на нас. Обычно бородавочник не слишком драчлив, и, конечно, он не очень опасен, поэтому мы все были озадачены его поведением. Но это была лишь ложная атака: когда мы резко затормозили, бородавочник нырнул в кустарник. Тут я вспомнил рассказ Экли о молодом бородавочнике, сумевшем убежать от львицы, хотя это кажется невероятным. Львица была старая, грузная и медлительная. Все же она, конечно, двигалась быстрее бородавочника, но тот резко вилял в сторону, стоило львице присесть для прыжка. В конце концов он окончательно ускользнул от нее, ибо львы сравнительно быстро устают и не могут долго гнаться за добычей.

В другой раз мы преследовали гепарда, хотя у нас было мало шансов догнать его, так как он считается быстрейшим спринтером среди четвероногих. Гепард почти неопасен, ибо его тупые когти скорее похожи на собачьи, чем на острые, подобные кинжалам, когти льва и леопарда. Я видел, как Майк Хартли стащил гепарда за хвост, когда зверь взбирался на дерево.

Тянуть дикое животное за хвост — на первый взгляд кажется, что ничего не может быть глупее этого. Но почти все, кто действительно знает повадки зверей, в минуту крайней необходимости хватают их за хвост. Знатоки утверждают, что, если потянуть зверя за хвост, это помешает животному присесть для прыжка или приготовиться к нападению, помешает ему лягаться и царапаться в полную силу. Что это именно так, мы убеждались всякий раз, когда на наших глазах группа людей затаскивала непокорного зверя в клетку или грузовик.

После многих дней, проведенных в поисках львов и в попытках соблазнить их «сыграть» для нас при хорошем освещении, мы наконец были вознаграждены. На опушке небольшого перелеска расположились пять львов, в том числе два самца с прекрасными гривами.

Мы разыскали поблизости стадо гну, застрелили одну из них и доставили ее львам. Не найдя дерева, к которому можно было привязать тушу, мы положили ее на открытом месте неподалеку от львов и отошли к грузовику. Львы почти тотчас же приблизились и, отогнав стервятников, приступили к еде. Мы забрались в грузовик, и аппараты заработали. Особенно хорошо вышла львица, с раздражением отгонявшая назойливых стервятников.

Снимая, мы медленно подъезжали все ближе и ближе, и львы начали беспокойно поглядывать на нас. Боясь, что они убегут, мы остановились, ибо не желали так быстро потерять «добычу», найденную после столь долгих поисков. Но мне хотелось заснять львов крупным планом, и я решил вылезти из автомобиля и подойти поближе к львам, попросив Шелдрика и Мафуту прикрывать меня.

Я медленно подходил к зверям, останавливаясь время от времени для съемки и с радостью слушая жужжание аппарата на грузовике сзади меня. На кадрах, снятых с автомобиля, должны были уместиться и львы и я.

Сначала львы не обращали на меня внимания, но чем меньше оставалось до них, тем чаще они поглядывали в мою сторону. Когда я очутился футах в двадцати от львов, они все как по команде подняли морды, с которых капала кровь. Очевидно, львам не понравилось мое приближение. Не знаю, подумали ли они, что я хочу отнять у них мясо или же убить их, но львы были всерьез раздражены. В такие моменты невозможно угадать, что сделает лев: продолжит трапезу, уйдет или бросится на вас. И если он решит напасть, его прыжок будет молниеносен и точен. Я весь похолодел и от страха не мог сдвинуться с места. Именно это и спасло меня.

Я знал, что Дэвид и Мафута уже прицелились и готовы стрелять, если хоть один зверь ринется на меня. Но успеют ли они вовремя прикончить всех львов? К счастью, львы редко атакуют одновременно. Один из них, вероятно львица, прыгнет первым. Возможно, даже две львицы бросятся на меня вместе, а остальные будут ждать исхода схватки. Охотники с двустволками смогут поразить четырех хищников, прежде чем те успеют пустить в ход свои смертоносные когти и клыки, если каждая пуля прикончит одного зверя.

Но Дэвиду и Мафуте не потребовалось доказывать, какие они меткие стрелки. Через секунду или две, после того как стихло жужжание аппарата, одна из львиц опустила голову и погрузила свои когти в ляжку гну. Остальные звери, видимо решив более не обращать на меня внимания, посмотрели на свою подругу и поспешили вернуться к еде, пока львица не съела все лучшие куски.

Я перевел дух и начал медленно пятиться, а отойдя подальше от львов, повернулся и быстро подошел к грузовику и влез в него. Минут через пять возбуждение от пережитого приключения наконец согрело мою кровь.

После этого к нам вернулась удача, и мы сняли много эпизодов с львами. Однажды стервятники показали нам путь к месту, где восемь львов пировали над убитой ими зеброй. В другой раз мы встретили красивую львицу с шестимесячным львенком. При нашем приближении они отошли к кромке кустарника, и там мы увидели еще нескольких львов. Я подошел совсем близко к львице с львенком и заснял их футов с восемнадцати — двадцати.

Надеясь выманить остальных львов на открытое место, мы отправились на поиски мяса и скоро добыли его. На этот раз мы принесли львам две туши и положили их в двадцати футах одна от другой. Мы надеялись, что львы сначала займутся одной тушей, стервятники же набросятся на другую и львы начнут метаться между тушами, отгоняя птиц. Это было бы замечательным эпизодом, если бы все шло как мы хотели.

Но только одна львица подошла к приманке, а остальные звери остались в кустарнике. Когда стервятники набросились на другую тушу, львица не обратила на них ни малейшего внимания. Видя, как терпимо она относится к птицам, я решил, что она не будет ничего иметь и против присутствия человека с аппаратом. Я приблизился к ней футов на пятнадцать и не заметил никаких признаков недовольства. Вероятно, так как я шел с подветренной стороны и львица была очень занята едой, она даже не знала о моем присутствии. Поэтому, когда львица подняла голову и увидела меня, она очень изумилась.

Изумление быстро сменилось гневом, и я понял, что имел в виду Тарлтон, рассказывая о горящих от ярости глазах льва. Пламя забушевало в ее очах, остановившихся на мне. Львица подняла хвост и дважды сердито ударила им о землю. Меня охватил леденящий страх, ибо мне не раз говорили, что три удара хвостом — сигнал к атаке. Может быть, это и так, но львица ударила лишь дважды. Мы смотрели друг на друга секунд пятнадцать, и эти секунды показались мне вечностью. Затем сердитая молодая леди решила вернуться к своему львенку. Как только она подошла к кустарнику, я поспешно ретировался. Когда я снова обрел дар речи, я обернулся к моему оператору и сказал: «Не правда ли, получился хороший кадр — человек вместе со львом?»