Александр Романенко - ВьЮжная Америка

Эквадорцы, и не только они, серьезно считают; что штатники нагло украли название целого континента (двух!) и всячески борются с этой несправедливостью. Именно поэтому вы найдете так много эквадорских компаний, в название которых тщательно вплетено слово «Америка». Чтобы однозначно отделить себя от Штатов (а заодно и принизить их хотя бы на слух), употребляются комбинации типа «всеамериканская», «сверхамериканская», «суперамериканская», «полноамериканская» и тому подобное. С экрана телевизора под тем или иным предлогом вам вещают каждый день, что вы находитесь в Америке, а не в какой-то «южной ее части». Здесь не любят дробления континентов. Вам не раз напомнят, что великий, прекрасный и неотразимый Кристобаль Колон открыл отнюдь не штаты полосатые, а как раз Южную Америку. Ну, или почти Южную. Уж во всяком случае, никакую не Северную.

Значимость Северной Америки здесь многократно переоценивается, что и вызывает глубокий психологический комплёкс, выражающийся в гипертрофированном патриотизме. Насьональпатриотико — зловещее словцо, одурманивающее даже крепкие умы. Однако, как ни парадоксально, профашистские и националистические партии в народе не в чести. Орать-то можно что угодно, а желудок требует стабильного питания.

Поверить на часок-другой господину Патриотическому-Обещалкину из популистской партии — это можно. А крикуны-югоборцы — нет, неинтересны. Они, не дай бог, действительно обидят гринго (янки), и те, надувшись, сдуру, не дадут очередных кредитов. Вот тогда желудок и запротестует, да будет поздно. Эквадорцы научены горьким опытом и хорошо знают, что значит дергать льва за усы. Или, точнее, орла за клюв. И не дергают. Но при этом никак не могут удержаться от удовольствия уколоть Штаты хотя бы лишним упоминанием имени Колумба.

И еще Эквадор — центр земли. Я уже говорил об этом, но не все. Нужно добавить, что Эквадор — центр не только всей планеты, и даже не центр Солнечной системы, и даже (не смейтесь!) не центр Вселенной. О нет! Этого мало. Эквадор — пункт контактов! Каких контактов? Разумеется, внеземных! Какие могут быть сомнения?

Летающие тарелки, как известно, появляются в небесах тем чаще, чем меньше на обеденном столе простого гражданина витаминов и белков. Как только нация вынужденно переходит к вегетарианству (то есть к жареной картошке или отварному рису, в зависимости от исторических предпочтений), так сразу же в окне мелькают тарелки.

Кстати, никому еще не приходила мысль, что само понятие «тарелка» — чистейшее фрейдистское следствие? Достаточно сытые, но проживающие в измученной аппетитом стране ученые смогли увидеть только тарелку. — Не гайку, не шайбу, не кассетный магнитофон и даже не лампочку Эдисона, а именно тарелку. И наверняка с гусиной поджаркой.

В Эквадоре экономические прыжки непредсказуемы так же, как и местная погода. Демократия, опирающаяся на малообразованное народное большинство, способна породить если не чудовищ, то уродов несомненно. И как только возникает прямая угроза наполняемости тарелки фарфоровой, так моментально прилетают сонмы тарелок дюралевых. Или космопластиковых, как вам угодно. Газеты (не все, конечно, а только желтые) наводняются соответствующими фотографиями, статьями, интервью и прогнозами апокалипсиса.

Но, в отличие от российского космобреда, его эквадорский вариант чрезвычайно патриотичен. Шизофрения обыкновенного типа возводится в куб шизофренией патриотической, центромировой. И вот вам результат: Эквадор есть не что иное, как пункт общегалактических контактов различных цивилизаций.

Представьте себе: милые пятиноги с Тау-Кита и дружественно настроенные двоеглавы с альфа Псов перезваниваются в пятницу вечерком на предмет выпить пива и вылетают на своих звездолетах, позвякивая мелочью, чтобы встретиться в эквадорском небе. Или в парке. Тут им пива хоть залейся, дружеские беседы, поддерживаемые холодненьким «Пильзнером», затягиваются до полтретьего. Идиллия. Да и где ж им еще встречаться, в самом-то деле, как не в центре мира? Глупый вопрос.

Оговорюсь лишь, что в этот бред почти никто не верит до конца, но по чуть-чуть верят все. Это примерно так же, как вы, дорогой читатель, верите в выигрыш, покупая лотерейный билет. Разумеется, вы не верите до конца, ибо слишком ничтожен шанс, но чуть-чуть вы все-таки верите. Иначе зачем бы вы его покупали?

Прошло две недели. За это время мы изъездили Кито вдоль и поперек, а наш район изучили до мельчайших подробностей и окончательно вошли в ритм города. А главное — я закончил изготовление витрины. Два десятка фотографий-образцов размером двадцать на тридцать, толстые, тяжелые и лаковые. Но что важнее всего — пестрые. На фотографиях — девицы, содранные сканером из модного французского журнала, все как одна — топ-модели. Это, конечно, незаконно, однако я же не для публикации и не выгоды для, а токмо ради пославшей мя жены.

Надменные французские девицы, подставляя восхитительно одетые телеса под объективы парижских фотомастеров, и не подозревали, что какой-то вновь прибывший китийский фотограф переселит их из уютной студии прямиком в дикие амазонские джунгли или вообще в Сибирь. Уму непостижимо, как только они у меня не скомпонованы! Одна рисуется рядышком с двухметровым мишкой-гризли, другую обнюхивают волки, третья уселась на снегу, а ей на платье наступил леопард. Так же вольно девицы обходятся с тиграми, белыми медведями, попугаями и прочими.

Есть и детские монтажи. Например, болтушка Барби расселась на диванчике, а рядом с ней — моя Маша. Они нечаянно касаются коленками и умильно улыбаются, глядя друг другу в синие очи. И еще одна Барби, да к тому же с Кеном. Кен за рулем розового автомобильчика, справа от него — какая-то девчушка лет восьми, взятая мной из того же журнала, а позади нее веселится Барби в развевающемся шарфике и пляжном костюмчике. На следующей фотографии другая девчушка, почему-то босиком, строит гдазки Микки Маусу, несмотря на присутствие его подружки Минни. А две близняшки в белых свитерочках что-то рассказывают Винни-Пуху и Пятачку. И так далее, в том же духе. Половина композиций — для взрослых, половина — для малышей.

— Я не ожидала, что получится так хорошо, — признается Валентина. — Думала, ну, принтерная печать, ничего особенного. Но такого, нет, не ожидала.

В каждой моей композиции обязательно есть маленькая деталь, фокус виртуального мира, невыполнимый в реальности фотостудии. Например, на одной фотографии французская красавица сидит в цветах (в оригинале она сидела на складках парчи на фоне шкафа), позади — холмы, какой-то дворец, а за холмами — море. Чуть поближе — две рыже-огненные лисы что-то вынюхивают в траве. А рядом, прямо под рукой — лисенок. Ушастый, смешной, хитромордый. И вот эта самая его морда оказывается на красавице, то есть впереди нее, а не просто рядом. Один из виртуальных объектов всегда впереди реального, он прикрывает собой часть клиента, помещая таким образом реального человека как бы внутрь монтажного пространства. Это — основное различие между съемкой «на фоне» и съемкой «в монтаж».