Свен Андерс Хедин - В сердце Азии. Памир — Тибет — Восточный Туркестан. Путешествие в 1893–1897 годах

Красные глиняные кувшины, черепки которых попадаются тут, представляли, как видно, следующие различные формы: совершенно шарообразные с двумя ушками, иногда поставленными горизонтально, иногда вертикально, круглые с расширенным горлышком и яйцевидные с высоким узким горлышком. Попадаются здесь и черепки толстых мисок из твердой, словно камень, голубой обожженной глины. Некоторые черепки были покрыты зеленой эмалью. Стеклянные осколки были, как видно, остатками небольших бутылок и блюдечек, а также цветков лотоса.

На следующий день пустынная дорога привела нас к Ак-лянгару (Белый постоялый двор), расположенному в двух с половиной «потаях» от края пустыни. Изредка встречались нам другие путники, по большей части небольшие партии купцов, ехавших из Хотана верхом, с небольшим багажом на седле; попадались и земледельцы, направлявшиеся из одного оазиса в другой; иногда они гнали ослов, нагруженных зерном или зеленью.

Ак-лянгар, как и все оазисы, расположен на берегу ручейка, направляющегося с юга на север; русло его, однако, содержит воду не всегда, а только после продолжительных дождей в горах. В остальное время здесь пользуются водой из колодца глубиной 38,47 метра. Два или три раза в год колодец чистят, так как глинистые стенки его осыпаются. Один человек обвязывает себе вокруг пояса веревку, его спускают в колодец, и он вычерпывает деревянным ведром глину и ил. Когда ведро наполняется, его вытаскивают посредством ворота. Вычерпанная глина кучами лежит вокруг колодца, который закрывается деревянной крышкой с подъемной дверцей; крышка защищает колодец от заноса песком.

Кстати, упомяну здесь, что колодец около Кызыла (между Янги-гиссаром и Яркендом) имеет 36,3 метра глубины и что вода в нем совершенно пресная и постоянно сохраняет температуру 16,6°. Туземцев же сбивает с толку изменение температуры воздуха, и они уверяют, что вода в колодце летом холодная, а зимой теплая.

4 января. Проехав два «потая», мы попали в полосу песка, нагроможденного довольно высокими непрерывными барханами. Посреди этой полосы возвышался глинистый холм, на котором росло несколько тополей и торчали «туги», обозначавшие, что тут находится мазар. Около восточной подошвы холма мы нашли несколько деревянных лачуг; самая большая из них пряталась под нависшей деревянной крышей, подпертой четырьмя столбами.

Мазар этот, один из наиболее интересных изо всех виденных мной, носит название, по имени погребенного здесь святого, Имам Хакир, но более известен под именем Кум-рабат-пашахым (Постоялый двор моего короля в песке) или попросту Кептер-мазар (Голубиный мазар). Особенность этого мазара в том, что он дает кров и пропитание тысячам чудесных голубей всевозможных оттенков оперения: тут и желтые, и сизые, и белые, и бурые, и зеленоватые, и мраморные, и пр. Путников голуби ничуть не боятся.

Здесь исстари и установился обычай, что каждый путник, заезжающий в «лянгар», жертвует голубям хоть небольшое количество маисовых зерен, что считается вместе с тем жертвоприношением самому погребенному здесь святому. Запасы зерна все растут, и голубям голодать не приходится, но не будь этого обычая, им пришлось бы плохо, так как в этой местности ничего не родится, а голуби далеко от гнезд не улетают.

6 января мы проехали последний конец пути, отделявший нас от Хотана. Дорога шла по прелестной тополевой аллее, 15 метров в ширину; по обеим сторонам тянулись арыки, селения и пахотные поля. Мы проехали целый ряд крупных селений: Кум-арык, Шейдан, Гульбаг, Ак-сарай, Чинаклас мазаром в тени 280-летних тополей, Сура, Шума, Буразан, Безин и Тозанла, пока не достигли ворот Янги-гиссара (т.е. «Нового», китайского города), а вскоре за тем и главной базарной улицы Хотана.

Хотанский амбань еще утром отправил мне навстречу своего толмача вместе с аксакалом западнотуркестанских купцов. Они проводили нас в большое, красивое, расположенное в тихой части города и самое опрятное из виденных мной в стране жилище с деревянными перегородками и живописной крышей.

Древнейшая история Хотана исчезает во мгле преданий, восходя к тому времени, когда бассейн Тарима еще не превращался в песчаную пустыню. Европе город стал известен благодаря Марко Поло, венецианскому купцу, который во время своего знаменитого путешествия по Азии 625 лет тому назад совершил путь из Самарканда в Хотан через Яркенд по той же дороге, по которой мы только что проехали. В новейшее время Хотан был взят Якуб-беком у прежнего его властителя Ходжи Падишаха. В 1878 и 1879 гг. китайцы вновь отвоевали Хотан вместе со всем Восточным Туркестаном и мирно владеют им и до сих пор.

В Китайской империи Хотан с древних времен играл значительную роль, находясь в тесных торговых, хотя и прерывавшихся время от времени, сношениях со столицей «Срединного царства». Главное значение города связано с нахождением коренных нефритовых месторождений в его окрестностях, в горах по берегам рек Кара-каша и Юрун-каша; в размытом виде нефрит находят в русле Юрун-каша.

Нефрит (по-китайски «юй-тянь», по джагатай-тюркски «каш-таш») чрезвычайно ценится в Китае; из него делают ларцы, кувшины, чашки, мундштуки для трубок, браслеты и проч. Одни из пекинских ворот так и называются «нефритовыми», так как через них драгоценный камень ввозится в город.

В настоящее время Хотан незначительный город, вмещающий в своих стенах не больше 5000 жителей-магометан и 500 китайцев. Хотаном называется, собственно, весь оазис с тремястами селений. Самый же город зовется обыкновенно Ильчи; кроме того, в оазисе еще два города, Кара-каш и Юрун-каш.

Торговое сообщение с Китаем поддерживается отчасти по пути вдоль Хотан-дарьи через города Ак-су и Тур-фан; частью через Яркенд и Марал-баши и весьма редко через Лобнор. Торговля с Россией ведется через Кашгар, с Индией через Ле в Ладаке. На базарах в Хотане встретишь купцов со всех концов Азии: китайцев, афганцев, индусов, западных туркестанцев и даже татар из Оренбурга.

Девять дней пробыли мы в Хотане. Местный амбань Лю-дарин принял меня с истинным радушием и всякий раз, как я посещал его ямен, приветствовал меня троекратным пушечным выстрелом. Мы в первый же день обменялись церемониальными визитами и дарами.

После первого знакомства я часто и охотно посещал Лю-дарина, который оказался, даже по европейским понятиям, человеком честным, здравомыслящим и справедливым, и между нами возникла настоящая дружба. Это был высокий 70-летний старик с решительным выражением лица, маленькими умными глазами, жидкими белыми усами и маленькой косичкой. Изо всех азиатов, с которыми мне приходилось сталкиваться во время моей экспедиции, я охотнее всего вспоминаю Лю-дарина и с большим удовольствием встретился бы с ним опять.