Елена Серебровская - От полюса к полюсу

гремел неудержимо веселый хохот. Книжку читали бережно, с перерывами, растягивая

удовольствие на возможно более длинный срок».

Поход завершился созданием станции Пионерская в 375 километрах от Мирного.

Начальником новой станции стал А. М. Гусев. Сомов дружил с ним со студенческих лет и

сразу вспомнил о нем, когда начал готовить эту экспедицию. Нельзя было даже вообразить

лучшего начальника станции Пионерская, чем этот человек, соединивший репутацию

серьезного ученого с качествами закаленного спортсмена.

Вернувшись в родной Ленинград и рассказывая об экспедиции, Сомов никогда не забывал

о своем коллективе, о людях, которые делили с ним все радости и трудности первых 15

месяцев в Антарктиде. Он говорил:

«Оказавшись в совершенно незнакомой, очень сложной обстановке, решая порой задачи,

казалось, неразрешимые никакими средствами, коллектив зимовщиков всегда проявлял

неиссякаемую энергию, изобретательность, а главное — непоколебимую настойчивость в

достижении цели.

Я не знаю ни одного случая, когда кто-нибудь из участников экспедиции отступил перед

трудностями или опасностью. Наоборот, наиболее трудные, требующие особой смелости и

моральной стойкости задания воспринимались всегда с особой охотой.

Условия работы в полевых партиях, конечно, неизмеримо более сложны, чем в обжитом,

благоустроенном Мирном. Тем не менее все стремились именно в полевые партии. При

организации какого-либо трудного, а тем более связанного с риском похода мне ни разу не

пришлось решать тяжелую задачу — заставлять кого-либо участвовать в нем. Напротив,

всегда приходилось решать, правда тоже неприятную, задачу — кому отказать в таком

участии. - Это относится не только к ученым, естественно, заинтересованным в сборе

научных материалов, но решительно ко всем участникам зимовки — трактористам и

поварам, радистам и плотникам, врачам и электрикам, самым юным и самым пожилым. С

такими людьми было хорошо работать».

Первая Советская антарктическая экспедиция программу своих научных наблюдений

перевыполнила. Об этом свидетельствовали прежде всего созданные сверх плана станции

Пионерская и Оазис, а также и временные, выносные научные станции.

В течение всего года в Мирном действовали научные семинары и научные четверги, где

члены экспедиции выступали с докладами. Велась и научно-просветительная работа среди

технического персонала, и даже обычная общеобразовательная учеба для тех, кто в ней

нуждался. Верховной властью в этом коллективе действительно были Наука, Знание и все,

что относится к ним. Они диктовали свои правила жизни.

Экспедиция собрала богатейшие научные материалы. Значительная часть их вскоре

увидела свет в виде двух томов, изданных Академией наук. В Ленинграде Сомов также

занялся подготовкой двухтомного отчета об экспедиции. В первый том вошли общее

описание экспедиции, ее дневник, список участников, рассказы о выгрузке, об

организации работы научных отрядов, о научном оборудовании, стационарных

наблюдениях, вновь созданных станциях и полевых научно-исследовательских работах. Во

втором томе были собраны статьи начальников отрядов и других научных сотрудников,

подытоживающие то новое, что советские ученые увидели на континенте. Оба тома были

иллюстрированы фотографиями и чертежами, таблицами и схемами. Редактором и

составителем обоих томов был М. М. Сомов.

В Арктическом и Антарктическом научно-исследовательском институте встал вопрос об

издании Бюллетеня Советской антарктической экспедиции. Сомов развернул работу по

изучению этого континента. Вслед за первой экспедицией в Антарктиду отправились

новые. Их возглавляли А. Ф. Трешников, Е. И. Толстиков и другие. В институте Михаил

Михайлович руководил всеми антарктическими исследованиями как заместитель

директора. Стал редактором на общественных началах созданного им Бюллетеня САЭ:

разрабатывал планы номеров Бюллетеня, беседовал с авторами статей, заказывал

рецензии.

Антарктида, загадка! Пришел срок, когда человек докажет свое превосходство, замкнет

твои таинственные пространства в контуры точных карт! Атлас Антарктиды... Сомов

видел в нем вещественное выражение итогов своего труда, а может, и жизни. Эта

неслыханная задача оказалась под силу советской науке. Атлас — дело не одиночек, а

коллективов, дело сотен и даже тысяч людей, обследующих материк, побережье, ледники

и омывающие материк воды. В него вложат свой труд не только ученые, но и пилоты, и

фотографы, и те художники, что на основе густой сети цифр нарисуют яркие, наглядные

карты. Но как отрадно знать, что первый камень в фундамент такого грандиозного дела

заложен тобой.

Шел я к высокому небу не зря,

Спал, укрываясь большими снегами...

Из песни

6. Направление

Еще в пору работы на дрейфующей станции СП-2 Сомов хорошо почувствовал, что такое

«холодная война». Многие западные буржуазные газеты до хрипоты надсаживались,

изливая ненависть к Советской стране, дезориентируя западного читателя нелепейшими

клеветническими измышлениями. Империалистические круги страшил возросший после

окончания второй мировой войны авторитет Советского Союза: ведь победу над

гитлеровскими войсками одержали прежде всего советские армии, советский народ.

Ленинские идеи мирного сосуществования стран различных общественных систем

постепенно внедрялись в сознание передовой общественности мира — тяжелый опыт

войны не прошел бесследно.

Став в 1952 году членом Коммунистической партии, Михаил Михайлович Сомов

понимал, что ему прибавилось и обязанностей, и ответственности. Можно ли стоять в

стороне от важнейшей заботы о сохранении мира, о разрядке международной

напряженности? Что же может сделать ученый-географ коммунист? Сомов немало

размышлял над этим. На ледяном материке трудились ученые разных стран, суровый

континент не поддавался одиночкам, он требовал коллективных усилий.

Начиная строительство Мирного, желательно было иметь надежные прогнозы погоды.

Ближайшая метеорологическая станция — Моусон — была австралийской. С ней

связались 24 января. Руководитель австралийских исследований доктор Филипп Лоу

получил приглашение посетить Мирный и вскоре прибыл на экспедиционном судне

«Киста Дан».

«Я внимательно всматривался, но никакого железного занавеса так и не увидел», —

иронически вспоминал Лоу об этом посещении много позднее, уже в 1970 году, гостя в