Андрей Троицкий - По Америке и Канаде с русской красавицей

– И что не устраивает режиссера? – я сел на кровати. – Женщина ждет звонка, который изменит всю ее дальнейшую жизнь. Она в страшном беспокойстве, тревоге. В соседней комнате ремонт. Ее нервируют звуки, запах краски. Время идет, а телефон молчит. Она готова заплакать… Мастерство режиссера состоит в том, чтобы передать это настроение тревоги, напряженное ожидание. Когда каждая лишняя минута – это мука, натуральная пытка. А тут еще этот ремонт…

– Ну, понятно… Только режиссер говорит, что это слишком нудно. Ожидание не поймешь чего и ремонт. Ну, это слишком тоскливо для зрителя. Режиссер говорит: а что если маляр женщину изнасилует? Набросится и… Как тебе такое изменение? Это придаст действию остроты.

– Пусть лучше маляр режиссера изнасилует. Я не одобрю эту ерунду. Нет и нет.

– Ну, тогда… Пусть маляр хотя бы попробует ее…

– Я уже сказал: пусть маляр сделает это самое с режиссером. Мне иногда кажется, что мы работаем не над криминальной драмой, а над комедией абсурда.

Дал отбой и стал ждать, что Павел перезвонит и скажет что-нибудь умное. Хотя бы один раз в жизни. Но он не перезвонил, наверное не мог вспомнить умные слова, – тогда я лег и заснул.

Приснился отвратительный кошмар, где главным действующим лицом оказался маляр, толстый и усатый, с отвратительной лоснящейся мордой, похожий на морского котика. Бросив кисти и ведра с красками, позабыв о работе, он гонялся по ночному городу за режиссером. Во второй части сновидения за маляром гнался железный паук.

Я проснулся под утро от собственного крика.

Утром мы с Ритой нашли занятие, купили билеты, пристроились к какой-то экскурсии и попали в здание Парламента. Депутатов не видно, вообще служащих в широких коридорах совсем немного. Те, что ходят с бумагами из кабинета в кабинет, отступают в сторону, давая дорогу туристам. Интересно, как они работают, когда экскурсия следует за экскурсией, и наверняка в этих шикарных интерьерах, залах, увешенных старинными гравюрами, картинами монарших особ, гобеленами ручной работы, под взглядами приезжих туристов сам чувствуешь себя музейным экспонатом. Но ведь работают как-то…

Не стану описывать внутренние интерьеры Парламента, – это ни к чему, – если кому посчастливится побывать в этом городе, – обязательно посмотрите. Жители канадской столицы, твердо уверены, что резиденция королевы находится не в Лондоне, не в Букингемском дворце, а именно здесь в Оттаве, а сама королева тоже постоянно живет и работает именно здесь, но в данный конкретный момент – в отъезде, но скоро обязательно вернется. Пока Ее Величество уехала по делам, функции Королевы выполняет генерал-губернатор.

Канада, как известно, конституционная монархия, Королева – глава государства. Правда, Ее Величеству отданы скорее представительские функции, – реальная власть все же у парламента и президента. В частности, по закону Королева имеет право задержать, да и то всего на две недели, – реализацию парламентских законодательных актов. Насколько я помню из учебника истории, своим правом она воспользовалась один единственный раз, во время Второй мировой войны.

Все-таки главное зрелище Квебека, – это развод караула, – звучит скучно, но на самом деле – это зрелище богатое, яркое, громкое, по-настоящему праздничное, – каждый день проходит возле Парламента и продолжается более часа.

Строй гвардейцев, чеканящих шаг, в тех же точно бордовых мундирах с белыми поясами и начищенными золотыми пуговицами, в высоких черных шапках из меха медведей гризли, какие надеты на гвардейцах в Лондоне. Большой духовой оркестр, карабины с примкнутыми штыками, стечение туристов, палящее солнце, повисшее в зените. Строй гвардейцев с оркестром марширует по городской улице, входит через ворота на территорию Парламента…

Действо заполняет собой все окрестности: подъездные дороги, улицы и огромную поляну перед готическим зданием. Гвардейцы – отличные мишени для любителей фотографии. Можно нащелкать много прекрасных карточек. Правда, в тот день, когда мы с Ритой наблюдали на парнями в красных мундирах, температура уже поднялась до 27-и по Цельсию и поползла еще выше.

На мне были шорты, тонкая майка и сандали на босу ногу, – но от жары и духоты меня слегка покачивало, а асфальт казался мягким, как пластилин. Что испытывали гвардейцы в своих медвежьих шапках, плотных кителях, с карабинами и штыками, – не знаю. А ведь я стоял на месте, а они маршировали. Изо всех сил эти парни старались держаться бодро, – и ни один не свалился от теплового удара во время такой перегрузки. Что ж, солдатский труд – не из легких.

Мы погуляли в окрестностях Парламента, здесь много интересных памятников, вышли к высокому берегу над рекой, откуда открывался вид на другой берег. Если грохнуться с такого обрыва – летальный исход гарантирован. Но здесь от неосторожности или умысла страхует довольно высокий забор с каменным цоколем и металлическими прутьями сверху. Он заслоняет прекрасный вид, мешает фотографировать. Этот забор от самоубийц, ну, видно много их развелось, – раз такие меры предосторожности.

На большинстве североамериканских небоскребов, мостах, технических сооружениях нет сеток или высоких заборчиков, защищающих людей, впавших в безнадежное отчаяние или больных, от рокового шага. Только в Нью-Йорке на "Эмпаэр Стейтс Билдинге" – безопасность полная, даже со специальным снаряжением такую загородку, острыми прутьями, заостренными, изогнутыми назад, – чертовски трудно перелезть. Вот и здесь забор поставили.

Однажды я стоял на крыше высотного дома в Нью-Йорке, там жил мой знакомый, занимающийся строительным бизнесом. На последнем этаже что-то вроде площадки для отдыха. Кресла, жаровни для барбекю. По периметру крыши загородка, едва достающая до колена. Я подошел к краю, глянул вниз. "А если кто-нибудь захочет… Ну, дураков много, один шаг – и все. Почему же нет защитной сетки?" "У нас свободная страна, – заметил мой приятель без тени юмора. – Хочешь прыгать – путь открыт".

Даже на Ниагарском водопаде с американской стороны подступы к воде свободны. Достаточно перемахнуть турникет, за которым никто не присматривает, он чуть выше пояса. И все, – остается шагнуть вперед, – и поток смоет человека вниз. При этом гарантия, который выписал сам Создатель, гарантия для тех, кто решил свести счеты с жизнью, – стопроцентная.

Из тех несчастных, кто прыгал в поток с американской стороны водопада, – не выжил никто. Внизу острые скалы, поэтому шансов нет. С канадской стороны водопад выглядит страшнее и выше, над ним клубится облако из мельчайших водяных брызг. Но именно с той стороны есть некоторые шансы спастись при падении.