Джозеф Бекер - Гейши. История, традиции, тайны

Использование паланкинов (цудзикаго) широкой публикой было разрешено в эпоху Гэнроку (1688—1704), но число этих средств передвижения в Эдо было ограничено всего одной сотней! Поэтому люди имели обыкновение посещать Ёсивара верхом на лошадях. (Название улицы в Ёсивара Умамити (Лошадиная улица) указывает на то, что лошади появлялись в квартале.) Позже количество паланкинов увеличилось, но с приходом эпохи Мэйдзи каго вышли из моды.

Рикши (по-японски — дзинрикися, и слово относится не к человеку, а к двухколесной повозке с человеческой тягой), которые курсировали между Умамити и Ёсивара, называли себя ёнаси (сокращенное от ёнабэси — ночные работники), потому что днем спали, а к работе приступали вечером. Самыми известными «парками» рикш в окрестностях Ёсивара были Тацусин, Хагэгуми, Хонтёбан, Дотэгуми, Мисава и др. Работники из этих «парков» в сумерках выходили на заработки и начинали гоняться за подходящими пешеходами со словами: «Данна нака-мадэ икага дэс ка?» («Господин, не хотите ли проехаться до Ёсивара?») Поначалу эти рыцари дорог назначали непомерную цену, но после некоторых пререканий с возможным пассажиром снижали ее до примерно 15 сенов за ри (около 4 км). Когда достигалось согласие, они подхватывали ручки повозки и с криком «Ой кита! Хора ё!» (совершенно непереводимо) бросались со всех ног вперед, размахивая фонарем (в среде рикш такой фонарь назывался камбан). Рикша, желающий заработать еще и чаевые, обычно спрашивал седока: «Данна дотира-э цукэмас?» («Господин, к какому публичному дому вас доставить?»), и если ответ был «Нани Омон-дэ ёросий» («Высади меня у главных ворот»), значит, пассажир всего лишь собирался в Ёсивара поглазеть. Если же седок ответит «Эмондзака-дэ оросэ» («Высади меня у Эмондзака»), значит, он трусоват и хочет защититься от требований рикши о повышении платы, используя близость полицейского участка на холме.

Дзинрикися (курума) с тягачом и толкачом (атоси)

Если в коляску впрягались два курумая (колясочника), основной и атоси (толкач) или цунахики (пристяжной), размер оплаты увеличивался втрое, потому что один из них должен был возвращаться назад без коляски и не мог подсадить пассажира на обратном пути. Атоси и цунахики теряли время на дорогу домой, тогда как тот, кто оставался при коляске, всегда мог что-то заработать по пути назад.

Дзинрикися (курума) с тягачом и цунахики

Рикша, доставивший гостя в публичный дом или чайный домик, всегда получал от заведения чаевые в размере 20— 30 сенов, которые потом записывались в счет гостя. Существует также группа рикш, известных как моросяфу (теневые рикши). Временами эти негодяи заключали соглашения с определенными низкоразрядными публичными домами (бория — алчные публичные дома) и заманивали провинциалов в эти притоны, получая за это незаконную прибыль. Случались среди моросяфу и такие отчаянные мерзавцы, которые отвозили седоков в безлюдные места и отбирали у них деньги и ценности, подобно разбойникам с большой дороги.

Однако строгий полицейский надзор и контроль со стороны гильдии рикш почти прекратили подобные безобразия. Жаргон рикш из Ёсивара и городских рикш друг от друга почти не отличаются.

Есть огромное количество и других жаргонных выражений, но из-за недостатка места приведем лишь несколько примеров.

Яка — торопиться (исогу кото); янаги — не торопиться (исоганай кото); кайдаси — используется для выражения идеи доставки седока в определенное место за небольшую плату с намерением взять более выгодного пассажира на обратном пути; аибако — коляска на двух седоков (нинин-но курума); мондэюку — перемена на полпути, когда нанимается два рикши и у одного из них один седок, а у другого два; тэраси — свеча (росоку).

Существует забавный рассказ, связанный с появлением рикш и исчезновением паланкинов. Как-то в публичном доме гость спросил свою «подругу», может ли она сказать, какие знаки чаще всего пишутся на фонарях рикш. Она тут же ответила: «Ямагата-ни ка-но дзи-га о-годзаимас» («Чаще всего в форме горы с буквой «ка» 力 из катаканы»). Она думала о знаках, применяемых для отличия разных классов проституток (см. с. 108—109), и перепутала иероглифы 人力 (дзинрики) со знаком и буквой 力.

Отсюда следует, что в старые времена названия районов или гильдий на фонарях еще не писались, изображались только два иероглифа 人力 (дзинрики), отсюда и комический эффект!

В «Кинсэй кисэкико» говорится, что в прежние времена молодежь, часто посещающая Есивара, предпочитала передвигаться верхом. Также в те времена все белое считалось изящным. Безумие заходило так далеко, что ценились белые лошади, белые рукоятки мечей, белые кожаные хакама (свободные шаровары), белые рукава и все, что угодно, белое. В книге «Коута сомакури», изданной на 2-й год эры Камбун (1661 — 1672), приводятся следующие расценки аренды лошадей:

Из Нихонбаси до ворот Ёсивара.

Обычный тариф 200 монов (20 сенов)

То же на наряженной белой лошади с двумя пешими сопровождающими и поющими «Комуробуси» 348 монов (34 сена 8 ринов)

Из Иидамати до ворот Ёсивара.

Обычный тариф 200 монов (20 сенов)

То же на наряженной белой лошади с двумя пешими сопровождающими и поющими «Комуробуси» 348 монов (34 сена 8 ринов)

От ворот Асакуса до ворот Ёсивара.

Обычный тариф 132 мона (13 сенов 2 рина)

То же на наряженной белой лошади с двумя пешими сопровождающими и поющими «Комуробуси» 248 монов (24 сена 8 ринов)

Это говорит о моде на белых лошадей в то время, а также о том, что в годы Мэйрэки (1655—1658) была популярна песня о знатном господине, въезжающем в Ёсивара на белом коне.