Жан Франсуа Лаперуз - Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»

Так волшебство рассеивается. Мы вернули царству природы камень лапилли, который не является искусственным. Есть основания полагать, что на острове уже давно не возводили новых монументов, потому что все сословия островитян сравнялись друг с другом — среди людей, почти обнаженных и питающихся бататом и ямсом, едва ли у кого-то может появиться желание стать царем. С другой стороны, этим туземцам не приходится воевать, ибо у них нет соседей, и потому у них отсутствует потребность в вожде, обладающем значительной властью.

Я могу отважиться лишь на несколько предположений о нравах этого народа — я не понимаю его языка и наблюдал его в течение всего одного дня. Однако мне прекрасно известны сообщения путешественников, побывавших здесь прежде меня, и я могу присовокупить к ним собственные наблюдения.

Возделывается едва ли одна десятая часть плодородных земель острова. Я убежден, что трехдневного труда каждого туземца было бы достаточно, чтобы обеспечить ему годовое пропитание. Легкость, с какой здесь удовлетворяются жизненные нужды, заставляет меня предположить, что все плоды земли — общие. Кроме того, я почти убежден, что жилища также общие — по меньшей мере, общие для жителей одной деревни и округи. Я обмерил один из домов недалеко от нашего лагеря. Его длина была триста десять футов, ширина — десять футов, и десять футов — высота посередине. Он имел форму перевернутой пироги. В дом вели два входа высотой в два фута — войти в него можно, лишь опустившись на четвереньки. Это строение способно вместить свыше двухсот человек. Это не был дом вождя, поскольку в нем отсутствовала какая-либо мебель и столь много места не нужно одному человеку. Сам по себе он образует деревню, с двумя или тремя маленькими домиками по соседству.

Вполне вероятно, что в каждой части острова есть вождь, который следит преимущественно за плантациями туземцев. Капитан Кук предположил, что этот вождь должен быть собственником плантаций. Однако если этот прославленный мореплаватель лишь с большим трудом смог добыть достаточное количество ямса и батата, это следует приписать скорее нехватке этих овощей, чем необходимости получить почти всеобщее согласие на их продажу.

Что касается женщин, я не осмелюсь утверждать, что они общие для всех мужчин деревни и что дети принадлежат общине. Однако не похоже, чтобы у кого-то из этих туземцев была власть мужа над кем-либо из женщин, — если у них и есть частная жизнь, она весьма свободна.

Как я уже говорил, некоторые жилища находятся под землей, однако другие построены из тростника, что доказывает существование болот во внутренней части острова. Тростниковые стены сделаны очень искусно, и крыша прекрасно защищает от дождя. Здание поддерживают каменные колонны (не из песчаника, но из затвердевшей лавы) шириной восемнадцать дюймов, в которых выдолблены отверстия, через которые проходят жерди, образующие остов в виде свода. Промежутки между колоннами закрывают тростниковые циновки.

Не может быть сомнений, как отмечает капитан Кук, в тождестве этого народа с теми, которые населяют другие острова Южного моря: у них тот же язык, схожие черты лица, их одежды так же изготовлены из коры тутового дерева — впрочем, эти деревья очень редки здесь по причине засухи. Немногие сохранившиеся имеют не более трех футов в высоту, но и их необходимо окружать оградой, чтобы защитить от ветра, — эти деревья никогда не вырастают выше стен, которые укрывают их.

Я уверен, что в прежние времена этот остров был богат теми же дарами природы, что и острова Общества. Засуха, должно быть, погубила фруктовые деревья, как и свиней и собак, которым также крайне необходима вода. Однако человек, который на берегах Гудзонова пролива пьет китовый жир, привыкает ко всему, и я видел, как уроженцы острова Пасхи пили морскую воду, подобно альбатросам мыса Горн. Мы были здесь в сезон дождей, и в ямках на берегу моря скопилась солоноватая вода. Островитяне предложили нам эту воду в тыквенных бутылках, однако она вызвала отвращение даже у самых жаждущих. Я сомневаюсь, что свиньи, которых я подарил им, размножатся. Однако я надеюсь, что овцы и козы, которые пьют немного и любят соль, расплодятся.

На гравюре изображены взаимоотношения аборигенов и нижних чинов экспедиции Лаперуза. Пока местные «красотки» соблазняют матросов, аборигены-мужчины непрерывно пытаются украсть у них шляпы и шейные платки.

В час пополудни я вернулся в палатку с намерением отправиться на корабль, чтобы мсье де Клонар, мой старший помощник, мог, в свою очередь, сойти на берег. В лагере я нашел почти всех без шляп и носовых платков: наша кротость придала смелости воришкам, и я сам мало отличался от других. Один туземец, который помог мне спуститься с постамента статуи, как только оказал мне эту услугу, забрал мою шляпу и со всех ног бросился бежать, сопровождаемый, как всегда, остальными. Я не приказал преследовать его, не желая обладать исключительным правом быть защищенным от солнца, — я видел, что почти все остались без шляп. Я продолжил изучение постамента — это сооружение заставило меня высоко оценить таланты древних обитателей острова в строительстве, ибо помпезное слово «архитектура» неуместно здесь. Похоже, им не был известен какой-либо вид цемента, однако они разрезали и обтесывали камни самым совершенным образом. Они также размещали и соединяли камни по всем правилам искусства.