Франц Бенгтссон - Рыжий Орм

— На нас находит ярость берсерков, — сказали они ему, — и никто тогда с нами не справится. Но если мы будем сыты, то мы люди мирные и во всем поступим по слову хозяина. Так уж мы устроены.

— Еду вы у меня получите, и вдоволь, — сказал Орм. — И если вы покажете себя хорошими работниками, то я буду кормить вас и еще больше. Но помните: если вы задумали прикидываться здесь берсерками, то ошиблись домом. Подобных вещей я не потерплю.

Работники задумчиво посмотрели на него и спросили, когда же наконец они сядут за стол.

— Мы уже проголодались, — заявили они.

К счастью, уже начали накрывать на стол, и работники поедали все с такой скоростью, что другие с удивлением наблюдали за ними.

— Да, вы оба едите за троих, — сказал им Орм. — Хотел бы я теперь посмотреть, будете ли вы работать хотя бы за двоих или нет.

— Что ж, убедись сам, хозяин, — сказали они. — Твоим обедом мы остались довольны.

Орм приказал им вырыть колодец, и вскоре увидел, что работают они действительно споро. Очень быстро они вырыли отличный колодец, широкий, глубокий, выложили его камнем. Когда эти работники трудились, дети часто подходили посмотреть на них. Парни не отличались многословностью, но было заметно, что они часто бросают взгляды на Людмилу. Девочка ни капли не боялась их, и ей очень хотелось посмотреть, что такое бешенство берсерков.

После того, как колодец был выкопан, Орм поручил своим работникам построить у реки лодочный сарай. И с этим поручением они справились отлично. Ильва запретила дочкам подходить к стройке, пока там работают чужаки. Ибо никто не знает, на что способны эти верзилы, сказала она.

Когда сарай был построен, Орм поручил своим работникам вычистить коровник. Сами коровы паслись на лугу, и там оставался один только бык: выпускать его без привязи было опасно. За целую зиму в коровнике накопилось много навозу, так что Улльбьёрну и Грейпу пришлось выгребать его целый день.

Дети, да и все домочадцы побаивались этих работников: уж очень они были сильными и странными. Сами Улльбьёрн и Грейп ни с кем особенно не заговаривали, и лишь иногда, когда их расспрашивали, коротко отвечали, что действительно задушили жадных хозяев или же перебили им хребет голыми руками.

— Никто не сумеет одолеть нас, — повторяли они. — Но если мы сыты, то бояться нас не надо. И тогда все идет хорошо.

Одна лишь Людмила не показывала перед верзилами ни тени страха. Она часто заходила в коровник посмотреть на них, иногда вместе с другими, а иногда одна. И мужчины только и делали, что пялились на нее, а она, несмотря на свою молодость, уже понимала, что у них в голове.

И вот однажды, когда она пришла в коровник одна, Грейп сказал:

— Будешь моей невестой.

— Нет, моей, — сказал Улльбьёрн.

— Приходи поиграть на сеновал, если не боишься, — добавил Грейп.

— А я могу поиграть с тобой лучше, чем Грейп, — вставил Улльбьёрн.

Людмила засмеялась.

— Вы что же, оба в меня влюбились? — сказала она им. — Это не годится. Я девушка, и к тому же из королевского рода, и вовсе не намерена связываться с первыми встречными бродягами. Но один из вас нравится мне больше, чем другой.

— Не я ли? — сказал Грейп и выпустил из рук лопату.

— Не я ли? — сказал Улльбьёрн и отложил метлу.

— Мне нравится больше тот, кто сильнее, — ответила Людмила. — Хотелось бы мне посмотреть, кто же из вас окажется им.

Оба работника вскинулись. Они молча смотрели друг на друга.

— Тот, кто победит другого, сможет посидеть со мной немножко у речки, — тихо произнесла Людмила.

Тогда парни заревели, словно оборотни, и кинулись друг на друга. Силы их были равны, и ни один из них никак не мог справиться с другим: они боролись так, что стены тряслись. А Людмила встала в дверях, чтобы увернуться от них.

Когда она стояла там, мимо проходил Орм.

— Что там за шум? — спросил он. — Что это они делают? Людмила повернулась к нему и улыбнулась.

— Они бьются, — сказала она.

— Бьются? — спросил Орм и подошел поближе. — Зачем?

— Они бьются из-за меня, — довольно проговорила Людмила. — На них нашла ярость берсерков.

И вслед за этим она резво убежала, ибо по выражению лица Орма заметила, что он начинает сердиться и гнев его столь велик, что она никогда не видела ничего подобного.

У стены стояла старая метла. Орм выдернул ее древко и с этим оружием вошел в коровник, закрыв за собой дверь. Теперь было слышно, что его голос перекрывал вопли других, а потом все внутри затихло. Однако после рев возобновился с прежней силой, и стал еще громче. Служанки выскочили на двор и слушали, как ревут в коровнике, однако никто не посмел открыть дверь, чтобы посмотреть, что там такое творится. Кто-то кликнул Раппа с его топором, но того поблизости не оказалось. Потом вдруг одна половинка двери вылетела и на двор выскочил ужасный бык, с разорванной веревкой на шее, и бросился в лес. При его появлении все громко вскрикнули, а Людмила испугалась и заплакала, так как поняла, что дело оборачивается хуже, чем она думала.

В конце концов все внутри утихло, и из коровника вышел Орм. Он задыхался, отирая пот со лба. Орм вышел хромая, одежда на нем висела клочьями, и часть бороды на щеке была вырвана. Служанки засуетились вокруг него с ахами и охами. А он посмотрел на них и сказал только, что Улльбьёрну и Грейпу ужин можно не ставить.

— И не только ужин, — сказал он. — Но что мне делать с ногой, просто не знаю.

И он захромал дальше, к Ильве и священнику.

В коровнике царил полный разгром, и берсерки лежали в одном углу. У Грейпа из горла торчал острый конец древка, а у Улльбьёрна вывалился язык. Оба были мертвы.

Людмила струсила еще больше, опасаясь сурового наказания. Ильва считала, что девочка заслужила это, потому что сама вошла к работникам. Однако Орм вступился за нее, и она отделалась гораздо легче, чем могла ожидать. К тому же о том, что происходило в коровнике, Людмила рассказала так, что ее саму не в чем было упрекнуть. Орм был даже рад тому, что все так обернулось, после того, как увидел, что рана на его ноге пустяковая. Теперь он уверился в том, что работники эти на самом деле были местью со стороны Гудмунда с Совиной Горы. А потому Орм был доволен тем, что смог одолеть их, уложив обоих берсерков практически голыми руками.

— Ты это здорово придумала, Людмила, — сказал он. — Натравить их друг на друга, когда они тебя домогались. Ибо неизвестно, сумел бы я один справиться с ними, если бы они не обессилели, борясь друг с другом. Так что я думаю, Ильва, девочку не надо наказывать за то, что она по своему неразумию одна вошла к ним в коровник. К тому же она еще слишком молода, чтобы понять, о чем думают мужчины, когда видят ее.

Ильва с сомнением покачала головой, но сделала так, как советовал Орм.