Питер Акройд - Революция. От битвы на реке Бойн до Ватерлоо

В 1758 году ланкастерский суд присяжных выдал ордер на арест 19 старших ткачей, которых сочли старостами союза, объединявшего несколько тысяч представителей этой профессии. Они договорились собирать деньги «для поддержки тех ткачей, которые по приказу комитета должны были покинуть своих работодателей, а также ввели другие опасные или незаконные правила; старосты оскорбили и побили нескольких ткачей за то, что те отказались поддержать их план и продолжали работать; старосты подбросили несколько провокационных писем с угрозами тем работодателям, которые были против предложенных нововведений». Эти акции не только предвосхитили погромы на суконных фабриках в 1802 году и протесты луддитов [199] Луддиты – участники движения рабочих, которые во второй половине XVIII – первой четверти XIX в. устраивали протесты против растущей безработицы из-за повсеместного внедрения машин, устраивали погромы, уничтожали оборудование. в 1811 году, но и стали предвестницами профессионального и организованного движения профсоюзов XIX века. Даже в последние десятилетия XVIII века рабочие предпринимали попытки нарушить дисциплину, подорвать организацию и ослабить связи в профессиональной среде.

Их примеру следовали и в других отраслях. Шляпники организовали «бессрочное объединение», как его назвал Фрэнсис Плейс. Ткачи объединились в Глостершире и Уилтшире, а чесальщики шерсти – в Лестершире и Йоркшире. К концу века к ним примкнули слесари, плотники, башмачники и маляры. Фабричная система несомненно служила первопричиной протестов и беспорядков; уже тогда она казалась огромной и со временем разрасталась все больше, создавая новый мир нищеты и эксплуатации.

Рабочие, по всей видимости, брали пример со своих работодателей, поскольку уже к середине XVIII века сталепромышленники Бирмингема, мануфактурщики, занимавшиеся производством гвоздей в Глостере, и владельцы булавочных мануфактур в Ноттингеме примкнули к тем фабрикантам, которые сформировали так называемые организации самопомощи, или, говоря без обиняков, объединения для сдерживания роста цен и зарплат.

В XVIII веке мятежи и уничтожение машин были не редкостью. Уже в 1719 году бунтующих шкиперов из города Ньюкасл-на-Тайне встретил отряд солдат и военный корабль. В 1726 году в западной части страны вспыхнули бунты – рабочие громили ткацкие станки, а в 1749 году демонстранты заблокировали работу шелкопрядилен, хлопкопрядилен и чугуноплавильных цехов. В 1768 году разъяренные рабочие уничтожили прялки «Дженни», а спустя десятилетие та же участь постигла и машины Аркрайта. Первый закон, ограничивавший распространение профсоюзов, – Акт о профессиональных объединениях (Combination Act) 1721 года – запрещал квалифицированным портным вступать в «объединения, целью которых является необоснованное повышение заработных плат и сокращение рабочего дня». Созданная правовая база при поддержке работодателей сделала свое дело, и к концу века были приняты еще более строгие законы в отношении профсоюзов. В труде «Положение рабочего класса в Англии» 1845 года Фридрих Энгельс заметил: «История рабочего класса в Англии начинается со второй половины XVIII века, с изобретения паровой машины и машин для обработки хлопка» [200] Перевод Г. А. Котляра. Книга Энгельса написана в 1842–1844 гг. во время пребывания его в Англии, в Манчестере. .

Возможно, Энгельс неправильно истолковал символы социальных перемен в Англии и совершенно точно ошибся, рассматривая их на основе континентальных образцов: британская форма промышленного протеста не имела ничего общего с протосоциалистической резкостью агитаторов во Франции и Германии. В Англии это движение было более формальным, сдержанным и прагматичным; в некоторой степени оно основывалось на юморе и сарказме и подкреплялось глубоким уважением к государственным институтам.

Однако, без сомнения, в стране что-то происходило. Что-то доселе неведомое витало в воздухе промышленных городов и деревень. Один современник по имени Ричард Эйтон, общаясь с «людьми низших классов в Ланкашире», заметил в «Путешествии вокруг Великобритании» (Voyage round Great Britain; 1813), что они «прекрасно осознают важность своего труда». Эйтон отмечал, что они «грубы, вульгарны и дерзки… над ними господствует дух греха и разврата; однако пока рушится их моральный облик, силы ума ведут их вперед; они совершают беззакония, беспринципны, однако вместе с тем быстры, хитры и сообразительны». Неужели таков был новый вид труда, который породили фабричная система и промышленный прогресс?

География британской промышленности XVIII века характеризовалась «медленным оттоком». Этот отток был в основном обусловлен перемещением населения из отдаленных сельских мест в промышленные районы на севере и в центре страны, где отмечался самый высокий спрос на рабочие руки. Действительно, кто согласится трудиться в полях за гроши, когда есть возможность работать на фабриках, получая за это заработную плату, на которую можно достойно жить? Ткацкие станки манили людей в города. Нельзя сказать, что миграция с юго-запада и юго-востока на север была неожиданной или массовой – это был постепенный, нарастающий процесс. Впрочем, незанятые работники охотно перебирались из сельской местности в ближайшие промышленные центры. Фактически процесс переселения представлял собой совокупность небольших перемещений на ограниченной территории. В связи с этим в течение всего XVIII века на время сбора урожая печи и кузни закрывали.

Тем не менее параллельно происходили медленные, но существенные изменения. Чарльз Дибдин в книге «Музыкальное турне господина Дибдина» (Musical Tour of Mr. Dibdin) 1788 года писал: «Мануфактуры, которые поначалу возникали в центральной части королевства, постепенно перемещаются на север, в Йоркшир, а затем на восток и на запад; причем самый масштабный и ошеломительный рост наблюдается на западе. Итак, от Лидса до Ливерпуля, включая такие города, как Брадфорд, Галифакс, Рочдейл, Манчестер, Уоррингтон и Престон, население радует глаз».

Металлообрабатывающая промышленность была сосредоточена в центральных графствах. Конкуренцию ей составляла набирающая обороты текстильная промышленность Ланкашира и Чешира, а также шерстеобрабатывающая промышленность в Уэст-Райдинге в графстве Йоркшир. В общем и целом так выглядела география распространения промыслов. К 1800 году самыми густонаселенными графствами Англии были Ланкашир, Уэст-Райдинг, Стаффордшир и Уорикшир (включая Мидлсекс). В результате в таких сельских районах, как Эссекс, Саффолк, Кент, Суррей, Беркшир и Гэмпшир, по мере исчезновения промышленности все активнее занимались земледелием.