Питер Акройд - Революция. От битвы на реке Бойн до Ватерлоо

Пока Вашингтон снаряжал и тренировал добровольческие отряды, правительство в Лондоне с трудом пополняло ряды армии и флота. В 1776 году прямо на улицах Лондона и в портовых городах шла жестокая «охота» на моряков; в одной лишь столице таким образом было завербовано 800 человек. Треть армии, которой предстояло сражаться с мятежниками, составляли гессенские солдаты, рекрутированные через немецких союзников Георга III. Остальные были англичанами или американцами-роялистами. Кроме того, чтобы укомплектовать армию, из тюрьмы было освобождено немало заключенных.

Несмотря на демонстрацию силы, не вполне ясно, осознавало ли английское правительство серьезность тех трудностей, с которыми им предстояло столкнуться. Каналы снабжения из Англии в Америку имели протяженность порядка 3000 морских миль (свыше 5550 км); оружие, боеприпасы, лошадей, людей и продовольствие предстояло перевозить через Атлантику, а это путешествие занимало, как правило, два-три долгих и тяжелых месяца. Затем предстояло высадиться на океанском побережье несколько сотен миль длиной, население которого было явно негостеприимно настроено к чужакам. Местность в глубине материка была не более приветливой – опытным солдатам, не говоря уже о новобранцах, приходилось нелегко. Английский солдат Джон Хейс, описывая местность, говорил о «землях, испещренных болотами и мелкими речушками, покрытых лесами и кишащих насекомыми, и все это под нестерпимо палящим солнцем». Неудивительно, что многие участники похода заболевали гнилой горячкой.

Летом 1776 года генерал Хау захватил Нью-Йорк, Нью-Джерси и Род-Айленд. Поражение американцев подорвало боевой дух Вашингтона, чьи письма того периода полны жалоб на самоуправство и недисциплинированность вверенных ему войск. Казалось, англичане имели весомые преимущества, а американцев переполнял страх, что их революция обернется провалом. Однако Хау не сделал ровным счетом ничего, чтобы закрепить свой успех, и зиму англичане провели в полевых укреплениях. «Сумрачная кампания 1776 года» – так Томас Пейн описывал события того времени. В конце года Вашингтон признался, что без подкрепления «игра вот-вот закончится», но уже восемь дней спустя с небольшим отрядом Континентальной армии он отправился в атаку против гессенских солдат, стоявших гарнизоном в Трентоне в Нью-Джерси, и захватил город. Победа была невелика, однако она подняла боевой дух солдат и офицеров.

За океаном в воздухе витали дурные предзнаменования. Генерал Хау потребовал 20 000 человек для военной кампании предстоящего года, однако получил лишь 2500. Парламент был стеснен в средствах, а король – по уши в долгах. Трудности, связанные с организацией военных действий на таком расстоянии, становились все более и более очевидными. Нужна была быстрая победа, но как ее добиться?

Английское командование намеревалось перехватить инициативу, изолировав мятежные колонии Новой Англии. Английская армия во главе с генералом Джоном Бергойном планировала наступление с севера, со стороны Канады, а армия Хау собиралась атаковать с юга, из Нью-Йорка; встретившись, они должны были заключить колонии в кольцо. Однако не все пошло по плану. Плохо налаженная коммуникация и некомпетентность сыграли роковую роль – две армии разминулись. Хау, вместо того чтобы двигаться навстречу северному фронту Бергойна, решил захватить Филадельфию. Армия Бергойна, отрезанная от подкрепления, была окружена американскими войсками у городка Саратога, который сегодня входит в состав штата Нью-Йорк. Осенью 1777 года Бергойну не оставалось ничего, кроме как капитулировать, а значит, лишить Британию всяких надежд на победу. Полное поражение было лишь вопросом времени.

Разгром английской армии вызвал небывалую радость в Версале, и в начале февраля 1778 года французы, выбрав удобный момент, заключили военный союз с Соединенными Штатами и выступили против Британии. Разумеется, это изменило характер противостояния, которое теперь переросло в международный конфликт. Именно этого Великобритания опасалась больше всего. Правительство исчерпало все идеи, а одна из армий все еще находилась в плену в Соединенных Штатах. Британцам теперь предстояло защищать свои владения в Индии и Вест-Индии от французов, вместе с тем продолжая войну на недружелюбной североамериканской земле. В следующем году примеру Франции последовала и Испания, явно обозначив свое стремление вернуть Гибралтар и Менорку. Союзников у Англии более не осталось, а значит, для поддержания всех театров военных действий ей приходилось прилагать титанические усилия.

Англичане заявили о готовности пойти на уступки, в том числе отменить столь противоречивый Чайный акт, обещая при этом более не облагать колонистов новыми налогами. Это заявление ошеломило и встревожило верных сторонников правительства, которые теперь осознали, что боролись за замки из песка. Американцы же, почувствовав вкус победы, требовали полной независимости. Они оценили выгоду альянса с французами практически сразу, поскольку британцам пришлось перебросить часть войск и кораблей в Вест-Индию; американцы тем временем продолжили наступление, отвоевывая позиции в Филадельфии и на Род-Айленде. Становилось ясно, что британцы едва ли смогут одержать победу в этом противостоянии.

С лорда Норта было довольно. Его военная кампания потерпела фиаско. Он отдавал приказы, от которых затем под давлением отказывался. Он потерял армию и континент. Ему было сорок шесть лет, однако он чувствовал себя уставшим и постаревшим. В марте 1778 года, когда Франция заключила союз с Америкой, Норт написал королю: «Высшая мера наказания для лорда Норта в его нынешнем положении предпочтительнее гнетущего смятения ума, которое происходит от осознания того, что дальнейшее нахождение на этом посту рушит все дела Вашего Величества». Спустя два месяца он еще раз написал королю: «С каждым часом я все более убеждаюсь в том, что Вашему Величеству необходимо назначить другого человека на должность главы правительства». Однако король был против. Он нуждался в Норте. Георг не доверял большинству своих политических оппонентов и презирал их, при этом понимая, что по-прежнему может положиться на верность первого министра. Как бы то ни было, Норт служил оплотом стабильности в Вестминстере.

Именно здесь, в Вестминстере, свою последнюю речь произнес Питт Старший, граф Чатам. За границей в ту пору поговаривали, что Британии пришло время вывести войска из Америки. Граф был решительно против. Поддерживаемый друзьями, он вошел в зал на костылях, завернувшись во фланель. В глазах некоторых он выглядел как живой труп. Поначалу голос его был слаб, но вскоре окреп в порыве красноречия. «Милорды, я ликую оттого, что еще не сошел в могилу; что я все еще жив и могу высказаться против расчленения нашей древней и преблагородной монархической державы!» Спустя месяц Питта не стало.