Бернард Корнуэлл - 4. Трафальгар стрелка Шарпа. 5. Добыча стрелка Шарпа (сборник)

Американцы, не опасаясь корабля Ост-Индской компании, подплыли ближе. На воду спустили две шлюпки. Американское судно составляло половину длины «Каллиопы», а на верхней палубе громоздились баркасы — в них команда охотилась на китов.

— Завезут груз на Маврикий, — заключил майор, — потом повернут в южные моря.

Американские матросы помахали пассажирам «Каллиопы», затем шхуна развернулась, и Шарп увидел на борту имя китобойного судна, написанное синей и золотой краской.

— «Гроб Ионы из Нантакета», — вслух прочел майор. — Что за имечко!

— Вроде Пекьюлиа Кромвеля?

— А ведь верно! — рассмеялся Далтон. — Не могу представить, чтобы наш капитан написал на борту свое имя! Кстати, Шарп, сегодня к ужину я жертвую маринованный язык.

— Вы очень щедры, сэр.

— Должен же я отблагодарить вас за помощь! — Майор Далтон имел в виду долгие беседы о войне с маратхами. — Поэтому сегодня вы будете моим гостем. Капитан согласился накрыть стол на шканцах! — с довольным видом воскликнул майор, словно на свежем воздухе обычный обед обещал стать настоящим пиршеством.

— Мне не хочется быть навязчивым, майор.

— Вовсе нет! Я жертвую еще и вино — поможете нам распить его. Только придется вам облачиться в мундир, Шарп. Возможно, ужин окажется не слишком роскошным, но Пекьюлиа настаивает, чтобы на шканцах все были одеты подобающим образом.

До ужина оставался час, и Шарп спустился к себе, чтобы почистить алый мундир. К своему удивлению, на его дорожном сундуке восседал Малахия Брейсуэйт. С каждым днем плавания секретарь становился все мрачнее. Вот и сейчас он недобро покосился на Шарпа.

— Заблудились, Брейсуэйт? — резко бросил Шарп.

— Я хотел поговорить с вами, Шарп. — Секретарь старательно прятал глаза.

— Вы могли найти меня на палубе, — сказал Шарп. Брейсуэйт молча смотрел, как Шарп разложил мундир на краю койки и принялся энергично орудовать щеткой. — Ну? — не выдержал Шарп.

Брейсуэйт нервно теребил нитку, свисавшую с рукава поношенного сюртука. Наконец он собрался с мужеством, открыл рот и снова закрыл его. Шарп продолжал чистить мундир. Наконец секретарь обрел голос.

— По ночам вы развлекаетесь здесь с женщиной! — выпалил он.

Шарп рассмеялся:

— И что с того? В Оксфорде вас не научили обращению с женщинами?

— Я знаю эту женщину, — прошипел Брейсуэйт.

Шарп положил щетку на бочонок с араком и обернулся к секретарю:

— Хотите что-то сказать, так не тяните, черт вас подери!

Секретарь покраснел и нервно забарабанил пальцами по крышке сундука:

— Я все знаю, Шарп.

— Черта с два! Ничего вы не знаете, Брейсуэйт.

— Если я исполню свой долг и расскажу обо всем его светлости, ваша армейская карьера будет разрушена! — выпалил Брейсуэйт со злобой, точившей его изнутри, словно червь.

На лице Шарпа ничего не отразилось, но в душе он содрогнулся. Брейсуэйту удалось застукать их! Леди Грейс была с Шарпом в его жалкой каморке две ночи подряд. Она приходила после того, как стемнеет, и уходила до рассвета. Шарп был уверен, что об их встречах никому не известно. Выходит, они ошибались. Брейсуэйт, сходящий с ума от ревности, видел и слышал их. Шарп снова взял в руки щетку.

— Это все, что вы имеете мне сказать?

— Я и ее жизнь разрушу, — прошипел секретарь и со злобой уставился на Шарпа, который отбросил щетку и резко обернулся к нему. — И еще мне известно, что вы отдали свои драгоценности капитану! — поспешно протараторил Брейсуэйт, подняв обе руки, словно защищаясь.

— Как вы узнали?

— Все знают. Мы на корабле, Шарп! Пошли толки.

Шарп заглянул в бегающие глазки секретаря.

— Продолжайте, — мягко промолвил он.

— Мое молчание можно купить, — поспешно добавил Брейсуэйт.

Шарп медлил, словно прикидывая, во что ему обойдется молчание секретаря.

— Я скажу вам, Брейсуэйт, как дорого ценю ваше молчание, хотя до сих пор не возьму в толк, о чем вы говорите. Оксфорд высушил ваши мозги, но допустим, всего на миг, что я понял вас.

Брейсуэйт осторожно кивнул.

— Как вы уже заметили, мы на корабле, Брейсуэйт, — Шарп уселся рядом с долговязым секретарем, — и здесь вам просто некуда от меня спрятаться. Поэтому, Брейсуэйт, если ты откроешь свою мерзкую пасть, я убью тебя!

— Не понимаю, что вы от меня…

— Все ты понимаешь, — перебил Шарп, — а потому заткнись и слушай. Доводилось ли вам, Брейсуйэт, слышать об индийских джетти? Они раздавливают головы своим жертвам, словно цыплятам. — Шарп положил руку на затылок Брейсуэйта и легонько сжал. — Сжимают и сжимают, пока жертва не испустит дух…

— Нет! — вскрикнул секретарь. Он схватил Шарпа за руку, но так и не смог оторвать ее от своего затылка.

— А когда глаза жертвы вылезут из орбит, раздается треск…

— Нет! — От ужаса и нехватки воздуха Брейсуэйт захрипел.

— Впрочем, больше это похоже не на треск, — продолжал Шарп дружеским тоном, — а на скрип. Интересно, у меня получится? Мне не впервой убивать, Брейсуэйт. Я убивал врагов саблей, ножом и даже голыми руками. Я убил стольких, что вам не приснится и в кошмаре. Однако мне еще не доводилось ломать никому шею. Почему бы не начать с вас? Если кто-нибудь осмелится навредить мне или известной мне даме, я сверну ему шею, Брейсуэйт. Для меня это так же легко, как откупорить бутылку вина. А вот вам будет больно, очень больно! — Шарп резко дернул рукой. — Ты и не представляешь, как будет больно, если я услышу от тебя хоть словечко! Твоя жизнь не стоит теперь и ломаного гроша, Брейсуэйт! — Шарп в последний раз сжал затылок секретаря и отпустил руку.

Малахия Брейсуэйт судорожно дышал. Он затравленно посмотрел на Шарпа, затем сделал попытку встать, но Шарп толкнул его обратно на сундук.

— Вы должны дать мне обещание, Брейсуэйт, — промолвил Шарп.

— Все, что хотите! — Секретарь утратил последние крохи мужества.

— Вы ничего никому не расскажете. А если обманете, я тут же узнаю об этом, и тогда, Брейсуэйт, я отыщу вас и сверну вашу костлявую цыплячью шейку!

— Я никому ничего не скажу!

— Вероятно, оттого, что ваши обвинения лживы?

— Да-да, лживы, — с жаром подтвердил Брейсуйэт.

— Вам все это приснилось, Брейсуэйт.

— Да-да, приснилось.

— Ступайте. И помните, я убийца, Брейсуэйт. Когда в своем хваленом Оксфорде вы учились на болвана, я учился убивать. И поверьте, эту науку я схватывал на лету.

Брейсуэйт бежал, а Шарп остался сидеть на сундуке. Вот черт, думал он, черт, черт, черт! Ему удалось запугать секретаря до полусмерти, но и сам Шарп был изрядно напуган. Кто еще знает о его тайне, кроме Брейсуэйта? Шарп не беспокоился о себе — его тревожила судьба леди Грейс. Репутация ее светлости висела на волоске.

— Ты играешь с огнем, чертов болван, — сказал Шарп сам себе, вздохнул и снова взялся за щетку.