Дэниел Джонс - Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Амбиции короля росли. В какой-то момент между 1341 и 1343 годом он поручил подготовить копию истории царствования Генриха II, написанную Вильямом Ньюбургским, чтобы освежить память о славных днях, когда короли Англии правили Нормандией, Меном, Туренью и Анжу, а кроме того, Бретанью и всей Аквитанией. Война, по мысли Эдуарда, обретала цель значительней, чем просто сохранение статуса его гасконских земель и Понтье. Эдуард хотел перевести стрелки часов назад и вернуться ко временам, когда его предки правили обширной континентальной империей – до Парижского договора 1259 года, даже до потери Нормандии в 1204 году. В 1344 году на международный валютный рынок вышла новая золотая монета, провозглашавшая Эдуарда «королем Англии и Франции». Дело уже не ограничивалось сиюминутной риторикой. Мирные переговоры по Бретонскому вопросу, которые прошли в 1345 году в Авиньоне при посредничестве папы Клемента VI, ни к чему не привели, и Эдуард приготовился к эскалации конфликта.

Он планировал нанести удар сразу с трех сторон. Уильям де Богун, граф Нортгемптон, повел армию в Бретань. Генри Гросмонт, граф Дерби, который к тому времени стал лучшим другом короля и самым доверенным его командиром, возглавил меньшую по размеру экспедицию на юге, в Гаскони, и был назначен наместником в Аквитании. Сам Эдуард встал во главе огромного войска численностью от 14 000 до 15 000 человек, пересек Ла-Манш и высадился в Нормандии. В совокупности три армии составляли самую крупную военную силу, какая высаживалась во Франции с 1214 года, когда Иоанн пытался отвоевать Нормандию.

Английская тактика войны за время, прошедшее с 1340 года, поменялась. Эдуард отказался от устаревшей стратегии сколачивать альянсы на северо-западе и от непосредственного вмешательства на юге. Альянсы обходились слишком дорого, а на верность союзников рассчитывать не приходилось. Одной из жертв политики заоблачных взяток, которой придерживался Эдуард, стал банк Барди, разорению которого английский король поспособствовал, когда не смог в срок вернуть крупные займы, частично потраченные им на авансы северным союзникам. К 1346 году единственными союзниками Эдуарда были проанглийская фракция в Брета и Фландрия. Поэтому все солдаты, призванные под королевские знамена в 1346 году, прибыли на континент из Англии.

Люди, высадившиеся с королем в Сен-Вааст-ла-Уг 12 июля 1346 года, говорили на одном языке. Их боевым кличем было «Святой Георгий!». (Французы кричали «Монжуа Сен-Дени!».) Специальности у них были разные: добрая половина была лучниками, научившимися в родных деревнях более-менее метко стрелять из смертоносного длинного лука. Остальные были инженерами, минерами, землекопами, клерками и слугами. Многие были призваны на обязательную службу, а некоторые были преступниками, помилованными в обмен на службу в армии. Все были соответствующе снаряжены и обеспечены изрядным количеством припасов и оружия, в принудительном порядке закупленным в ходе усердной подготовки к войне. Они привезли с собой тысячи выкрашенных в белый цвет луков и стрел и больше еды, чем могли съесть за то время, пока она не испортится.

Ступив на французскую землю, армия получила от Эдуарда приказ не притеснять местное население, не грабить святилища и церкви, не устраивать бессмысленных поджогов. Король призывал к сдержанности, печалясь о том, что королевские прокламации называли «безотрадной судьбой… его французского народа». Тщетная надежда! Эдуард привел с собой старых и опытных воинов, возглавлявших обученные отряды конных лучников, хобеларов и латников, но король никоим образом не мог сказать, что в его распоряжении – единая, вымуштрованная армия. Размер сил вторжения был беспрецедентным: значительную часть пехоты составляли насильственно мобилизованные, плохо экипированные и недисциплинированные йомены, еще в Англии взбаламученные неустанной королевской пропагандой, обличающей Филиппа VI и всех французов как диверсантов и агрессоров, которые хотят завоевать Англию, заставить ее население говорить на французском языке и подстрекают шотландцев вторгаться в северные графства. Никакие дисциплинирующие директивы не могли помешать им, словно своре обезумевших псов, разнести Нормандию в клочья.

Армия маршировала по сельской местности, убивая и терроризируя население. Флаги и копья трех подразделений колыхались над ними. Арьергард возглавлял Томас Хатфилд, воинственный епископ Дарема. Король командовал центром. Авангардом номинально командовал старший сын Эдуарда – Эдуард, принц Уэльский и герцог Корнуоллский. Шестнадцатилетний, высокий и притягивающий взгляды, храбрый молодой солдат, копия отца. Его посвятили в рыцари сразу по высадке с корабля, вместе с еще несколькими молодыми воинами: Уильямом Монтегю, сыном графа Солсбери, и Роджером Мортимером, внуком человека, смещенного в результате переворота. Графы Нортгемптон и Уорик ехали рядом с Черным принцем, давая ему советы.

Подготовку ко вторжению держали в секрете. До того как огромная армия короля покинула английский берег, очень немногие знали, куда она направляется. Филипп VI получил информацию, что король собирается в Гасконь, чтобы помочь Генри Гросмонту (который после смерти отца в 1345 году унаследовал титул графа Ланкастерского) снять осаду Эгийона, города, расположенного в месте слияния рек Лот и Гаронна, далеко на юго-западе страны. Осадой командовал сын Филиппа Иоанн, герцог Нормандии; так что, когда основные силы вторжения Эдуарда высадились в Сен-Вааст-ла-Уг, они не встретили серьезного сопротивления.

Армия достигла Кана 26 июля. После коротких переговоров с гарнизоном замка англичане пронеслись по богатому жилому пригороду, оставив на улицах 2500 изуродованных окровавленных тел; самых зажиточных горожан отослали в Англию в качестве заложников. Затем англичане в течение двух недель двигались вдоль южного берега Сены. Французская армия с опозданием заняла оборонительные позиции; французы сломали мосты через реку, чтобы помешать врагу форсировать ее, и следовали за захватчиками по северному берегу.

К 12 августа англичане были уже в 20 милях от Парижа. Когда горожане осознали, что такая свирепая и безнравственная армия может сделать с их жизнью и имуществом, Париж охватила паника. Крупнейший город Европы обуял ужас, и правительству Филиппа для поддержания порядка пришлось нанять пять десятков тяжеловооруженных солдат. По всему городу и в пригородах люди баррикадировали свои дома и заколачивали двери: население готовилось к уличным боям. Чуть ниже по течению Сены уже был виден дым пожаров – горели города Сен-Клу и Сен-Жермен-ан-Ле. Англичане приближались.

Филипп VI заседал со своими советниками в Сен-Дени и не знал, что предпринять. 16 августа англичане восстановили мосты через Сену. Отчаянно пытаясь удержать их на расстоянии, Филипп предложил устроить бой на равнине в четырех милях к югу от Парижа, и французская армия выдвинулась к намеченному полю битвы.