Дэниел Джонс - Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Утверждение, страшно далекое от истины. Власть террора и раздувание штата личных вассалов короля не успокаивали королевство, но подталкивали его к гражданской войне. Король умножал число своих вассалов, но то же самое делали и лорды. Крупномасштабное перераспределение земель, предпринятое им по завершении мстительного парламента 1397 года, серьезно пошатнуло местную иерархию. Манера короля набирать вассалов повсюду, куда бы он ни поехал, вторгаясь при этом в сферу влияния магнатов, дестабилизировала местные сообщества, надежно сбалансированные верностью местным лордам.

Временами поведение Ричарда было без преувеличения психопатическим и пугало даже его придворных. В одном сообщении живо описывается, как «в торжественных случаях, когда, по обыкновению, исполнял королевские ритуалы, он приказывал поставить трон в его комнате: он любил демонстративно восседать на нем с ужина и до вечерней звезды, ни с кем не разговаривая, но наблюдая за каждым; и, когда взгляд его падал на кого-нибудь, этот человек, независимо от своего положения, должен был преклонить колена перед королем».

Атмосфера террора, созданная Ричардом, вселяла неутолимую тревогу в его подданных. Не только аристократы были сбиты с толку: разгоралось недовольство простого народа, вспыхивали восстания. Взбунтовавшиеся в марте 1398 года оксфордские йомены угрожали убить короля и лордов; бунтовщики Беркшира собирались устроить засаду на монарха, когда он будет проезжать через их графство. И хотя большая часть нового дворянства, обязанного своим положением Ричарду и рисковавшего потерять все под иссушающим жаром его пристального внимания, клялась ему в верности, эта верность была тоньше бумажного листа.

Такая атмосфера создавала идеальную питательную среду для ссор, вражды и злобных козней в кругу приближенных Ричарда. Так случилось, что конфликт Болингброка и Моубрея, высветивший все аспекты тирании Ричарда, превратился в драму национального масштаба, и кульминацией этой драмы стало утверждение королем своего абсолютного права выносить судебные решения, касающиеся жизни, смерти и высшей политики.

Когда в октябре 1398 года Болингброк покидал Лондон, отправляясь в шестилетнюю ссылку, улицы заполонили сочувственно настроенные горожане, которые (согласно Фруассару) говорили изгнаннику: «Эта страна не будет счастлива, пока ты не вернешься».

Вряд ли кто-то из них мог предположить, как быстро это произойдет.

3 февраля 1399 года Джон Гонт скончался в замке Лестер. Ему было 58 лет. Похоронили его, как писал Адам из Аска, «с большой пышностью» в Лондоне, в соборе Святого Павла. Кортеж, продвигавшийся по сельским дорогам в Лондон, сопровождали одетые в черное плакальщики. Король нанес визит дяде, лежавшему на смертном одре; позже говорили, что перед смертью Гонт показывал Ричарду свои изъязвленные гениталии, таким вот образом предостерегая того от распутства.

Гонт на протяжении свой долгой политической карьеры не всегда был популярен, но он вел жизнь, полную приключений, и верно служил дому Плантагенетов, порой в очень сложных условиях. Он командовал армиями и блистательными дипломатическими миссиями. Он долго и трудно добивался для себя испанской короны – ее он так и не получил, зато выдал двух своих дочерей за королей Кастилии и Португалии. В Англии он неустанно отстаивал права монархии Плантагенетов в последние годы царствования Эдуарда III и герцогства Ланкастер в царствование Ричарда II. Он одним из первых стал поддерживать радикального религиозного реформатора Джона Уиклифа, он был ключевой фигурой в фракционной борьбе жителей Лондона. Но что важнее всего, Гонт обзавелся не имеющим себе равных земельным владением, которое мог передать по наследству. Годовой доход с него превышал 12 000 фунтов. Мало того, наследник герцогства Ланкастер унаследует и положение Гонта, самого богатого и могущественного магната в Англии (после короля, разумеется).

Больше всего кончина Гонта значила для его старшего сына, Генри Болингброка. Болингброк должен был унаследовать герцогство Ланкастерское целиком, и поэтому к 1399 году он представлял собой страшную угрозу для своего кузена Ричарда II.

После несостоявшейся дуэли в Ковентри Болингброк и Моубрей покинули Англию. Моубрей, лишенный своего герцогства, решил отправиться в паломничество в Иерусалим, но добрался только до Венеции, где скончался от чумы. Болингброк, чье изгнание многие считали несправедливым, поехал в Париж, ко двору Карла VI. Там ему оказали радушный прием, кроме того, оттуда он с близкого расстояния мог следить за ситуацией в Англии.

И что же он видел? Короля, который пытается захватить собственную страну. Одно за другим Ричард и его подельники прибирали к рукам великие и древние английские владения. Земли и замки, которые некогда принадлежали Уорику, Глостеру, Арунделу и Норфолку, вернулись в собственность короля. В 1398 году Роджер Мортимер, четвертый граф Марч и вероятный наследник Ричарда по женской линии через Лайонела Антверпа, был убит в Ирландии. Его сын Эдмунд был еще ребенком, и земли Марча также перешли под королевскую опеку.

Ричард формировал из новообретенных земель крупный силовой блок, что неизбежно сталкивало его с герцогством Ланкастер. Так и случилось, когда сферы влияния короля и Джона Гонта пересеклись и усилилась конкуренция за вассалов: огромные территории в центральных графствах были втянуты в этот конфликт.

После похорон Гонта Ричард поехал в Кингз-Лэнгли – любимую резиденцию Эдуарда II, место, где было захоронено тело Пирса Гавестона и где Эдуард размышлял об отмщении своему давнему сопернику Ланкастеру. Когда Ричард добрался до Кингз-Лэнгли, он уже принял решение. По словам его верного слуги сэра Уильяма Багота, Ричард объявил, что скорее восстановит в правах наследников Глостера, Уорика и Арундела, чем позволит Болингброку вернуться в Англию. Багот послал Болингброку весточку и уведомил его, что с этого момента тот стал «окончательным врагом» короля. Тем временем Ричард 18 марта созвал Совет в Вестминстере, где официально аннулировал право Болингброка наследовать герцогство Ланкастер и приговорил его к вечной ссылке.

Беспрецедентный захват земель состоялся. Случилось именно то, чего так боялся Гонт в последние годы жизни. Весной 1399 года огромные земельные владения конфискованного наследства Ланкастера были распределены между ключевыми сторонниками Ричарда: Ланкастер, Татбери и Кенилуэрт отошли герцогу Суррею; уэльские земли – графу Эксетеру; Лестер, Понтефракт и владение Болингброк были пожалованы герцогу Альбемарлю. Остальное оставалось в руках короля, и внушительные доходы теперь стекались напрямую в сокровищницы, которые Ричард устраивал в королевских замках. Всем в Англии стало ясно, как сказал Уолсингем, что Ричард отправил кузена в ссылку не из-за конфликта с Моубреем, но «потому что это была отличная возможность присвоить собственность герцога». Ричард был не королем, он был беспутным грабителем, отнимавшим земли своих подданных, врагом общего блага. Он сам подписал себе приговор.