Дэниел Джонс - Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Новые тактики ведения боя, появившиеся в царствование Эдуарда III, – использование в ближнем бою спешившихся латников, а также конных лучников, которые рассеивали кавалерийские атаки и обрушивали смертоносный дождь стрел на пехоту, – помогли королю одержать ряд самых славных побед в истории Англии. Столетняя война обеспечила Англии военный паритет с Францией, который станет неотъемлемой чертой отношений двух стран вплоть до эры Наполеона. Слова «Креси» и «Пуатье» гремят в веках и поныне, а революция в тактике ведения военных действий позже увенчается потрясающей победой Генриха V при Азенкуре в День святого Криспина в 1415 году – победой, которая увековечит образ непобедимого английского лучника. Невозможно переоценить важность образа этих внушающих ужас стрелков для английской истории и мифологии. Английские лучники, скакавшие в бой с крестом святого Георгия и с гербом, на котором английские леопарды красовались рядом с французскими лилиями; короли Англии, сходившиеся врукопашную с королями Франции; Черный принц, заслуживший свои шпоры при Креси: все они стали славными символами английской истории, романтическими героями, вдохновлявшими поколения англичан.

Битва при Креси, которая произошла, когда Эдуард III обдумывал идею создания ордена Подвязки, ознаменовала начало военной карьеры Черного принца и короткого, но яркого периода английского военного превосходства, который вспоминается и поныне. Иконография английской монархии, особенно та, что связана с орденом Подвязки, берет начало прежде всего в триумфах Плантагенетов на полях сражений во Франции. Но не стоит забывать и о власти мифов и воспоминаний, связанных с Ричардом Львиное Сердце и Третьим крестовым походом. Термин «крестовый поход» до сих пор остро отзывается в душах христиан и мусульман XXI века, которые сегодня пытаются жить бок о бок. Хоть это и противоречит принципам исторической науки, но многие современные ораторы не в силах устоять перед соблазном обратиться к прошлому и посмотреть на нынешнее столкновение культур как на продолжение войн, которые вели Ричард и Саладин более восьми веков назад.

В военное наследие Плантагенетов уходят корнями и отношения Англии с другими странами Британских островов – отношения, сохраняющиеся до сих пор. До Плантагенетов только мифический король Артур, как гласит предание, удерживал в повиновении не только королевство Английское, но и Уэльс, Ирландию и Шотландию. Однако короли Плантагенеты усвоили образ Британии, объединенной под английским господством, и принялись претворять его в жизнь, начиная с Генриха II. Генрих первым заставил Шотландское королевство покориться английской короне, отомстив таким образом за вмешательство Вильгельма Льва в войну 1173 года. Эдуард I пошел дальше: он заставил шотландского короля принести унизительную ленную присягу и увез из аббатства в Скуне священный коронационный камень скоттов, обеспечив надежным основанием свое коронационное кресло в Вестминстере, где камень и оставался на протяжении семи веков, пока в 1996 году его не вернули на место. Но, как обнаружили Эдуард и его внук Эдуард III, шотландцев не заставишь любить английскую монархию – и действительно, враждебность, вызванная жестокими кампаниями Плантагенетов к северу от границы двух стран, так до конца и не угасла. Причины шотландского национализма нужно искать в событиях XIII и XIV веков, и, если в наше время шотландским националистам удастся добиться своей цели и обрубить связи с Британским союзом, многие готовы будут увидеть здесь окончание длительного исторического процесса, начавшегося в Средние века.

В Уэльсе Плантагенеты тоже оставили практически неизгладимый след. Кольцо крепостей, построенных Эдуардом I в 1280-х годах, памятник давнишнего завоевания, стоит до сих пор, и до сих пор напоминает жителям Северного и Западного Уэльса о древней борьбе за господство, до сего дня определяя многие аспекты отношений Уэльса и Англии. Такой же давнишней является и обида ирландцев на английских захватчиков. Некоторые считают, что начало долгой и непростой истории англо-ирландских отношений положила папская булла Laudabiliter , дарованная в 1155 году единственным папой-англичанином, Адрианом IV, первому королю Плантагенету, Генриху II. Из всех королей Плантагенетов только Генрих II, Иоанн и Ричард II ступали на землю Ирландии, и ни один – с достойными похвалы результатами. Но они достаточно потрудились, чтобы укрепить идею английского владычества на другом берегу Ирландского моря и чтобы разжечь яростное сопротивление оскорбленных ирландцев. Они положили начало истории, которая еще ждет своего завершения, – но это начало тем не менее было положено именно ими.

Кроме этого, Плантагенеты изменили Англию самым наглядным образом. Королевство к 1400 году не только было устроено по-другому; оно и выглядело иначе. Восемь поколений строителей и покровителей искусств изменили английский ландшафт. Плантагенеты закладывали величественные крепости, дворцы и охотничьи замки. Они нанимали величайших художников и архитекторов своего времени. Вестминстер, Виндзор и замки Уэльса – очевидные тому примеры, но на протяжении двух с половиной веков династии королевство укреплялось и созревало во множестве иных аспектов. Лондон преобразился, столица быстро росла и уже была на пути к тому, чтобы стать крупнейшим центром международной торговли. Мощная крепость Дувра, перестроенная Генрихом II в последние годы царствования, нависала над белыми утесами, бросая вызов французам. Золотой век церковного строительства отметился готическими шпилями и арочными контрфорсами, взметнувшимися по всему королевству. Впервые после того, как римляне покинули остров, возобновилось каменное строительство. Росли новые города и порты – большая их часть, конечно, появилась до резкого сокращения численности населения вследствие эпидемии Черной смерти. Портсмут был основан Ричардом I как военная база, но под королевским покровительством расцвели и другие города, такие как Харидж (получивший свою хартию в 1238 году от Генриха III) и Ливерпуль (основанный королем Иоанном в 1207 году). Вместе с тем демографический кризис XIV века опустошил множество поселений, хотя, конечно, приписывать это прямому влиянию Плантагенетов было бы преувеличением.

И наконец, Англия Плантагенетов говорила теперь на английском языке. Когда молодой Генрих II в холодном 1140 году впервые высадился на неприветливом английском берегу, он в лучшем случае кое-как понимал местный язык. И уж точно он вряд ли считал его пригодным для серьезных разговоров. Никто, кто хоть чего-то стоил, не стал бы говорить с королем по-английски. Придворные Генриха II разговаривали на нормандском диалекте французского языка и, вероятно, на langue d'oc, лангедоке , языке Алиеноры Аквитанской и ее южно-французской свиты. Официальные записи велись на латыни.