Дэниел Джонс - Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Тулуза оказалась пресловутым крепким орешком. Алиенора Аквитанская в какой-то мере могла претендовать на это графство через Филиппу, свою бабушку по отцу, которую обошли наследством в 1090-х. В 1141 году первый муж Алиеноры Людовик VII попытался овладеть городом, как Генрих в 1159-м, но потерпел поражение. Генриха II это не охладило. У него был удобный предлог, деньги для набора крупной армии и политический вес, приобретенный после покорения Уэльса и Бретани. Оба региона он принудил к повиновению, припугнув своей военной мощью. Принявшись за Тулузу, Генрих применил ту же стратегию.

Нет сомнений, как писал Иоанн Солсберийский, что принцы Испании и Галлии обратили внимание на размер войска, мобилизованного Генрихом и препорученного заботам блестящего канцлера Бекета. Однако они скептически оценивали шансы Генриха на победу. Тулуза, большой, хорошо защищенный город, располагалась в месте, где Гаронна делала крутой поворот. Город делился на три укрепленных района. Древний римский город примыкал к огороженному стеной поселению, которое позже выросло вокруг необъятной и великолепной базилики церкви Сен-Сернен. Стена огибала оба эти района и проходила между ними, а с юга располагался замок Нарбонне, резиденция правителя города. Тулузу нельзя было уморить жаждой и заставить сдаться, потому что река обеспечивала постоянный приток воды и не пересыхала летом.

Несмотря на все усилия солдат Генриха и на все невзгоды, какие они навлекли на деревни и замки региона, скептики оказались правы. Как и Людовик в 1141 году, Генрих обрушил на защитников города всю свою мощь – и обломал себе зубы.

Почему же это огромное войско не смогло заполучить такой сравнительно небольшой трофей? Возможно, либеральное правление графов Тулузских нравилось народу больше агрессивного господства, какое сулила им захватническая армия Генриха. Возможно, выгодное расположение города действительно сделало его неприступным. Но в любом случае решающий удар по кампании Генриха был нанесен ранней осенью 1159 года, когда его захватил врасплох подошедший к Тулузе Людовик VII.

Из всех французских властителей именно Людовику Генрих сильнее всего досаждал предпринятой им в 1150-х годах экспансией. Герцог Нормандии, повысивший свой статус до королевского, превратился в опасного для Капетингов вассала, обладающего военными ресурсами и аристократическим престижем, о которых ни один французский вельможа не мог и мечтать. Такое положение дел составляло проблему прежде всего там, где проходила граница между Французским королевством и герцогством Нормандским, в регионе Вексен. В 1156 году на церемонии великой пышности и политического символизма Генрих принес французскому королю ленную присягу, поклявшись: «Я, король Генрих, буду охранять жизнь, здоровье и земельные владения короля Франции как моего господина, если он гарантирует мне, как его верноподданному, мою собственную жизнь, и здоровье, и земли, которые он закрепил за мной, ибо я его человек». Но феодальный статус Людовика как сюзерена не стоил бы ничего, если бы он сложил руки и позволил Генриху завоевать Тулузу – регион, который он сам не смог взять под прямой контроль почти 20 лет назад. Более того, граф Раймунд был шурином французского короля. Подвести его значило показать себя очень слабым владыкой.

Людовик прибыл в Тулузу, зная, что само его присутствие за спиной графа Раймунда заставит Генриха серьезно подумать, может ли он позволить себе продолжать военную кампанию. Напасть на Раймунда – это одно, воевать же против Раймунда и Людовика одновременно значило проявить агрессию, способную навлечь на Генриха бесчисленные неприятности на севере – в Нормандии и Анжу, где он всеми силами старался поддерживать порядок. Более того, если бы он вступил в вооруженный конфликт с Людовиком и проиграл, это подорвало бы символическую ценность Тулузской экспедиции как демонстрации силы и совокупной мощи английской короны и владений Плантагенетов.

Генрих поговорил с владетельными баронами и своими главными советниками, в том числе с Бекетом. Опасаясь покушаться на королевскую честь, бароны Плантагенетов рассудили, что атаковать французского короля было бы неприемлемо. Бекет протестовал, требуя немедленно штурмовать город. Он остался в меньшинстве, и его мнение проигнорировали. Генрих отказался от битвы. Заявив, что он решил пощадить короля Капетинга и город, около Михайлова дня он отвел войска от Тулузы.

Хронист Роджер Ховеденский назвал Тулузскую эскападу Генриха «неоконченным предприятием». Не катастрофа, но, безусловно, провал. Самым полезным событием всей кампании стало случайное следствие осады: в октябре 1159 года, на обратном пути в Англию, умер Вильгельм, граф Булонский, последний оставшийся в живых сын короля Стефана. Его обширные английские земли вернулись во владение короны. Не считая этого, единственное, что можно сказать хорошего о дорогостоящем летнем предприятии по метанию камней в стены города – так это что оно помогло Генриху определить географические пределы своих военных возможностей и продемонстрировало, что Плантагенет может превзойти Капетинга: если не по рангу, то хотя бы в военной силе.

К тому же Англии пришлось заплатить еще одну цену за провал Тулузской кампании. Случившееся впервые поставило под вопрос отношения между Генрихом и его ближайшим советником, канцлером Томасом Бекетом.

Летом 1158 года, за год до того, как повести войска Генриха к стенам Тулузы, Томас Бекет во главе еще более блистательной процессии въехал в Париж. Явившись с миром, как канцлер Англии и слуга английского короля, он излучал великолепие и торжественную гордость. Бекет был послан с поручением обсудить обручение трехлетнего сына и тезки Генриха и дочери Людовика, Маргариты: династический союз двух королевских домов Западной Европы, который должен был принести Плантагенетам нормандский Вексен. Неудивительно, что он старался впечатлить французского короля богатством и благородством своего господина.

Бекет устроил великолепное шоу. В частной жизни он был истово верующим человеком, регулярно себя бичевал, носил власяницу, скромно питался и хранил целомудрие. Но Бекет знал, как впечатлить толпу. Он прибыл в Париж с экзотическими дарами и обставил свое появление с театральной пышностью: собаки, обезьянки, бесконечная вереница слуг – все, чтобы продемонстрировать щедрость английского короля и блеск его двора. Живое описание этого события сохранил для нас Уильям Фиц-Стефен, который сопровождал Бекета и видел все своими глазами:

С ним была свита из 200 всадников, рыцарей, клириков, стюардов и камергеров, тяжеловооруженных воинов и оруженосцев из благородных семей, выстроенных согласно чину. И они сами, и все, кто шел с ними, были одеты в совершенно новую праздничную одежду. Он взял с собою 24 костюма… и множество шелковых плащей на подарки, и самые разные пестрые наряды, заграничные меха, портьеры и ковры для гостевой комнаты епископа.