Дэниел Джонс - Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

У Иоанна было достаточно убедительных причин пожертвовать в Ле-Гуле столь многим. Его брат ободрал королевство как липку своими непомерными финансовыми требованиями. Сколько еще оно могло терпеть неподъемные налоги, сборы с баронов и безжалостное давление на Церковь? Сколько еще Шато-Гайаров потребуется, чтобы изгнать французского короля из Вексена – по сути, узкой полоски земли, важной скорее стратегически, чем экономически? Как долго еще сможет Англия оплачивать наемников, необходимых, чтобы держать Нормандию в полной боевой готовности? Как мог Иоанн сохранить систему союзов своего почившего брата, когда все его потенциальные союзники уходили в крестовый поход? Не проще ли было примириться с Филиппом, чем попусту тратить силы на борьбу с ним?

Соблазнительный ответ на все эти вопросы заключался в соглашении, которое Иоанн скрепил, обнявшись с королем Франции в январе 1200 года и подписав майский договор. Еще события 1193–1194 годов показали, что Иоанн жаждал власти, а не драки. В общем, в первые пять месяцев XIII века Иоанн сдал позиции, которые его брату, отцу и деду пришлось завоевывать почти 100 лет. Опровергнуть остряков-пилигримов, подслушанных Гервазием Кентерберийским и обзывавших Иоанна Вялым Мечом, несложно: им были невдомек проблемы королей. Но очень скоро станет ясно, насколько серьезные неприятности ожидали Иоанна впереди, и причиной тому были уступки, сделанные в Ле-Гуле.

29 июля 1202 года большой отряд рыцарей, гремя доспехами, прискакал под стены замка Миребо. Их было больше двух с половиной сотен – значительная сила, и прибыли они с пугающей целью: они намеревались захватить Алиенору Аквитанскую.

Старой королеве было 78 лет, и она рассчитывала, что в таком преклонном возрасте налеты вражеских армий уже не будут ей грозить. Но внизу, у стен, в гуще тяжелых кованых шлемов, кольчуг, арбалетов, мечей и пик она разглядела знакомое лицо: своего 16-летнего внука, Артура Бретонского. Еще один Плантагенет хотел лишить ее свободы. Приключения, которыми была так богата ее жизнь, не закончились.

Причины, подтолкнувшие Артура к попытке взять в плен свою бабушку, были просты: она могла стать важным заложником в войне за наследство Плантагенетов, которую он вел против своего дяди Иоанна.

Где-то среди осаждавших был и Гуго де Лузиньян. У Гуго имелись свои причины страстно ненавидеть Плантагенетов. Два года назад король Иоанн внезапно вторгся в Ангулем – графство, соседствующее с землями Гуго, – и выкрал юную невесту Гуго, Изабеллу Ангулемскую, прямо у него из-под носа. С тех пор Иоанн делал все, что только мог, чтобы спровоцировать и унизить семью Лузиньянов, напомнить им, что он теперь на стороне их противников, графов Ангулемских, и потешался над их подчиненным положением. Он не только увел у них девушку– со свадьбы прошло два года, но Иоанн не упускал возможности указать Лузиньянам их место: он беззастенчиво нападал на их вассалов и замки в графствах таких удаленных, как Ла Марш и Э, и (хоть и безуспешно) призывал их предстать перед его судом и защитить себя и свои требования, вступив в судебный поединок с его лучшими рыцарями.

Иоанн вел себя с Лузиньянами как самодур и сам толкнул их в распростертые объятия Филиппа II. В первые годы XIII века за королем Филиппом уже закрепилось прозвище Август, под которым он и войдет в историю. В 1201–1202 годах он собрал огромную и боеспособную армию. К весне 1202 года он был готов двинуть ее на Плантагенетов. Опираясь на феодальное превосходство, достигнутое благодаря договору в Ле-Гуле, Филипп объявил, что лишает Иоанна всех континентальных владений. Он свел Лузиньянов с Артуром, которого посвятил в рыцари, обручил со своей младшей дочерью Марией и признал герцогом Бретонским и Аквитанским, графом Анжу и Мена. Затем он отправил Лузиньянов и своего юного протеже атаковать позиции Иоанна в Анжу.

Алиенора, даже будучи слаба здоровьем, следила за политическими событиями с тревогой. Она быстро поняла, что представляет собой заманчивую цель для новых друзей внука. Как ни мечтала вдовая королева отойти от политики и связанных с нею опасностей, политика никак не хотела оставить в покое ее. Как и ожидалось, враги пришли за ней в Фонтевро, в ее роскошное убежище в монастыре. Она жила там уже около года, восстанавливая силы после завершения своей последней дипломатической миссии – долгого путешествия на север Испании, где среди своих внучек от дочери Элеоноры она выбрала жену для Людовика, сына Филиппа II: принцессу Бланку Кастильскую. Узнав заранее о приближении сил Артура и Гуго Лузиньяна, она поспешила уехать из Фонтевро в Пуатье. Но до цели не добралась – они настигли ее в Миребо. Вражеские рыцари караулили у стен замка, и надеяться королева могла лишь на то, что подоспеет помощь с севера. С дороги она успела отправить срочное сообщение Иоанну, который в то время находился в Нормандии и оборонял свои пограничные замки от армий Филиппа, рыщущих по Вексену. Добраться до матери раньше, чем падут стены замка, он мог только чудом. Но надежда на чудо – это все, что у Алиеноры оставалось.

Пока его мать молилась в Миребо, Иоанн торчал в Ле-Мане. Он ждал, чтобы вербовщики, отправленные им в Англию, собрали армию наемников. За лето его войско платных головорезов значительно выросло. Сейчас, в конце июля, людей было достаточно, чтобы одолеть Филиппа на севере, а Артура и Лузиньянов – на юге. Письмо Алиеноры застало его в Ле-Мане. Внезапно в нем вскипела кровь Плантагенетов.

О Генрихе II говорили – обычно его изумленные и обиженные недруги, – что он мог внезапно появиться в любой точке своей империи и именно тогда, когда его меньше всего ждали. Он обладал сверхчеловеческой способностью на безумной скорости гонять и себя, и свои армии по огромным территориям Плантагенетов, и в этом был секрет его успеха. В Иоанна словно вселился дух отца. Он покрыл 80 миль, отделявших Ле-Ман от Миребо, меньше чем за 48 часов: немыслимая скорость даже для легковооруженных солдат.

Они прибыли к Миребо вечером 31 июля и обнаружили, что пуатевинцы уже проложили себе путь в город. Мятежники явно подготовились к прибытию Иоанна и заблокировали огромными земляными валами все городские ворота за исключением одних. «В безопасности ждали они прибытия короля, уверенные в своих многочисленных и испытанных в сражениях рыцарях и командирах», – писал Ральф из Коггесхолла. Но одной уверенности оказалось мало.

По пути в Миребо Иоанн захватил Гийома де Роша, аристократа, который в 1200 году перешел на его сторону, оставив Артура. Де Рош заключил с королем сделку. Он согласился возглавить атаку на город и замок при условии, что именно ему в случае пленения Артура будет принадлежать решающий голос в определении его судьбы. Иоанн с готовностью согласился. Они расположились лагерем у земляных валов, окружавших город, и де Рош стал готовить атаку, которую планировал начать с первыми лучами солнца.