Дэниел Джонс - Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Чем больше друзей терял Иоанн, тем кровожаднее он становился. Когда 25 пленников попытались вырваться из тюрьмы в английской крепости Корф, люди Иоанна окружили их, лишив доступа к продовольствию. Практически все узники предпочли умереть от голода, лишь бы не покориться королю. Иоанн был тогда далеко от Корфа, но зверство, без сомнения, творилось по его приказу.

Озлобленный Иоанн жаждал крови Артура Бретонского. В начале 1203 года он отправил приказ своему слуге Хьюберту де Бургу, тюремщику Артура, требуя, чтобы тот ослепил и кастрировал юного герцога. К счастью для Артура, де Бург ощутил укол сострадания и не смог привести отвратительный приговор в исполнение и искалечить 16-летнего подростка, умоляющего о пощаде. К несчастью для Иоанна, де Бург – побоявшись ослушаться приказа короля – пустил слух, что Артур скончался естественной смертью.

Если он хотел таким образом умерить гнев бретонцев, попытка провалилась. Заподозрив, что их наследник был убит, они разъярились и поклялись отомстить. Хьюберт тут же попытался сдать назад, сообщив, что Артур жив-здоров. Но было слишком поздно – ущерб уже был нанесен, и мятеж против Иоанна обзавелся солидным моральным основанием.

Трудно сказать, откуда взялась сама идея, что для Плантагенетов будет выгоднее кастрировать, ослепить или убить Артура. Но Иоанн в те дни был уже неспособен мыслить логически. Король сходил с ума от тревоги. Когда в январе 1203 года Анжу пал под ударами врага, Иоанн чуть не потерял королеву Изабеллу: бунтовщики осадили ее в замке Шинон. Ее пришлось вызволять силами отряда наемников.

Все его союзники бежали. Иоанна оставил граф Алансонский: он переметнулся к Филиппу через два дня после того, как отужинал с Иоанном. «Граф Роберт… повел себя некрасиво: после того, как король… принес ему щедрые дары и поцеловал его в губы, в тот же самый день граф унизил его», – писал Маршал.

К весне 1203 года Иоанн был разбит. Филипп и его союзники захватили Бретань и практически целиком удерживали Анжу, Мен и Турень. Освобожденные Лузиньяны выдавливали Иоанна вглубь Пуату, а мать его была уже слишком слаба, чтобы организовать сопротивление. Французы без устали обрушивались на приграничные крепости в Нормандии – в герцогстве, в котором, как говорили, ни один человек более неспособен держать свое слово дольше недели.

Дух Миребо быстро оставил Иоанна. Его буквально парализовали грандиозность задач и собственная нерешительность. Он все еще удерживал Артура – хотя скорее по случайности, чем в силу осознанного решения. У него сохранялся английский трон и прочная власть в Южной Аквитании. Но все остальное было в полной неопределенности. Иоанн и сам не мог дать отпора врагам, и никого другого вдохновить на сопротивление не мог. Все, на что он был способен – сидеть на усыхающем клочке земли и надеяться на чудо. Но чуда не произойдет.

Наступил четверг перед Пасхой, 3 апреля 1203 года: день скорби для христиан. Король Иоанн был зол и пьян. Он сидел за обеденным столом в Руане, обуреваемый черными думами, а вокруг него толпились невидимые враги. Он почти никому не доверял и не мог даже путешествовать по своему герцогству, не опасаясь засады или нападения. Неприятели обступали его со всех сторон. Он был близок к безумию.

Той ночью в Руане находился и Артур Бретонский. Ему, конечно, не предложили присоединиться к застолью. Артура перевезли из Фалеза после позорной попытки его искалечить и с тех пор мариновали в казематах Руанского замка. Уильям де Браоз, богатый и могущественный вельможа, которому принадлежали земли вдоль границ с Уэльсом, сопроводил узника к королю. Именно де Браоз взял Артура в плен при Миребо. Как ближайший соратник Иоанна, он был знаком с темпераментом своего короля и, доставив к нему юного герцога, во всеуслышание объявил, что снимает с себя всякую ответственность за жизнь и здоровье Артура.

У де Браоза были основания для опасений. Вечером в Страстной четверг пьяным Иоанном овладела злая сила. Мы никогда не узнаем, что за мысли проносились в его голове. Немногие свидетели говорили, что в него будто бы дьявол вселился. Тем, кто видел, как пьяный король в неистовстве несся к тюремной камере Артура, он казался жутким призраком. Не знаем мы наверняка и всего, что случилось в ту страшную ночь, но очень похоже на то, что Иоанн ворвался в темницу, собственноручно прикончил бедного юношу, привязал к его бездыханному телу тяжелый камень и бросил в Сену, откуда его потом и выловил какой-то рыбак. Монахини Нотр-Дам-де-Пре похоронили юного герцога по христианскому обряду – тайно, опасаясь гнева Иоанна.

Если и можно было страшнее надругаться над праздником Пасхи и институтом королевской власти, то ни одному королю Плантагенетов до Иоанна этого еще не удавалось. Однако было не похоже, чтобы Иоанн хоть немного раскаивался. Смерть племянника как будто бы успокоила его. Он сразу же отправил зашифрованное послание Алиеноре Аквитанской, в котором были такие слова: «…милость Божия одарила нас большим, чем [посланник] может тебе рассказать».

Но Иоанн ошибался. Милость Божия вот-вот его оставит, и последствия будут катастрофическими. Нормандия, Бретань и вся Франция долгие месяцы полнились слухами о судьбе Артура. Французский двор не мог поверить в его гибель почти до 1204 года, но даже и тогда, когда новости считали просто мерзкими слухами, убийство герцога поставило Иоанна в немыслимо сложное положение. На всех последующих переговорах с Филиппом II на руках у французского короля была козырная карта. «Никакого мира, пока не отдашь Артура», – упрямо повторял он. Но теперь, даже мечтая о мире, Иоанн не мог выполнить это условие.

Летом 1203 года Филипп вовсю использовал преимущество опасного положения, в котором оказался Иоанн, зажатый в Нормандии между Бретанью и бунтующими пуатевинцами на юге. Войска французского короля атаковали нормандские границы с востока. Иоанн совершал вылазки на восточный фронт со своей базы в Руане. Ни с одного из фронтов не поступало утешительных известий. Филипп мог резвиться на землях Плантагенетов, как ему вздумается. Отправляясь на юг, он садился на корабль и сплавлялся вниз по Луаре – основной водной магистрали Плантагенетов – в полнейшей безопасности.

В таких условиях моральный дух нормандцев улетучивался на глазах. Пограничные замки капитулировали, как только Филипп приближался. Не успев и глазом моргнуть, Иоанн потерял Конш и Водрей. Рыцари, занимавшие последний, даже не стали делать вид, будто сопротивляются. Система обороны Нормандии рассыпалась, как замок из песка. К концу августа французские армии добрались до жемчужины в этом ожерелье: Шато-Гайара.