Дэниел Джонс - Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Только тогда Генрих заставил себя действовать. С сожалением он приказал де Рошу вернуться в свою епархию и впервые взял правительство под личный контроль. Государственные дела его не особенно интересовали, но он понимал, что если не сделает этого, то очень быстро окажется в той же ситуации, что и его отец перед смертью. На Большом совете, собравшемся в Глостере сразу после удаления де Роша, Генрих признал, что его министры не преуспели в соблюдении Великой хартии вольностей и не обеспечивали своим оппонентам «суда равных». Он отменил ряд сомнительных конфискаций земель, захваченных де Рошем, и еще раз подтвердил свою преданность Хартии, пообещав принимать важные государственные решения только проконсультировавшись с Большим советом баронов. Из кризиса 1233–1234 годов Генрих вышел, хоть и не по собственной воле, королем – и королем, отвечающим настроению королевства, в котором взаимное соблюдение принципов Великой хартии вольностей стало цениться превыше всего.

Любопытно, что к началу самостоятельного правления Генриха стала очевидна произошедшая в нем духовная трансформация. Когда все его королевство забурлило недовольством, вызванным министрами-самоуправцами, мятежными баронами и свирепыми валлийцами, Генрих – глубоко уязвленный и смущенный беспорядками – попытался найти вдохновляющие примеры в истории Англии, которая, как он думал, научит его, как стать наконец королем, достойным своего титула. Такового он не обнаружил ни в одном из своих ближайших предков, зато нашел в лице своего далекого предшественника, изучив биографию последнего англосаксонского короля, святого Эдуарда Исповедника.

Эдуарда, бездетное правление которого закончилось в 1066 году, немедленно вылившись в войну за наследство между Гарольдом Годвинсоном и Вильгельмом Завоевателем, не особенно почитали в Англии Плантагенетов. Его канонизировали в 1161 году благодаря усилиям Генриха II, но великого культа вокруг него не было, а желание Иоанна покоиться рядом со святым Вулфстаном в Вустере, а не со святым Эдуардом в Вестминстере подтверждало, что англичане не испытывали к последнему каких-то особых чувств. Но Генриху, углубившемуся в прошлое королевства в поисках новой отцовской фигуры, которая могла бы стать ему опорой, когда ни де Бурга, ни де Роша рядом не будет, Исповедник показался привлекательной ролевой моделью.

История правления Эдуарда Исповедника напомнила Генриху его собственную. Как и Исповедник, Генрих пришел к власти во времена тирании и гражданской войны. Как и Исповедник, он в каком-то смысле был предан своими министрами (как де Бург и де Рош манипулировали Генрихом в собственных интересах, так и Исповедника погубил коварный граф Годвин). Исповедник – что внушало надежду – пережил скорби царствования и вознесся на небеса, куда его сопроводил сам святой Иоанн Богослов. Для практических аспектов управления страной было важно, что древняя модель «хорошего правления», на которую ссылался в своей хартии вольностей Генрих I, опиралась на законы Исповедника. Даже король Иоанн клялся соблюдать законы короля Эдуарда, когда Стефан Лангтон в 1213 году вернул его в лоно Церкви. Все признаки выглядели обнадеживающими.

С 1234 года Генрих со все возрастающим рвением углубился в культ Исповедника. Он изучал его биографию и легенды о нем, приказывал расписывать стены в Вестминстере и в других дворцах сценами из жизни святого, с фанатичным рвением праздновал день его памяти, 13 октября, и в своих хартиях ссылался на «славного короля Эдуарда», которого считал своим «особым покровителем». Всю свою жизнь Генрих так или иначе старался равняться на Исповедника.

Хотя преданность святым и архетип набожного короля были прочно запечатлены в средневековых умах, растущее благоговение короля перед Исповедником было все-таки несколько чрезмерным. Зато на результат грех было жаловаться: в 1234 году Генрих наконец стал взрослым, полноправным королем, подтвердившим свою преданность духу Великой хартии вольностей. Это было именно то, к чему королевство стремилось годами.

В мае 1234 года в Англии наконец появился король, соответствующий требованиям, предъявляемым к этой должности. Путь его от детства к зрелости был долог, и человек, сформировавшийся в результате, оказался довольно эксцентричной личностью. Ростом Генрих был около 170 сантиметров. Рассказывали, что верхние веки у него были тяжелыми, отчего лицо приобретало несколько неестественную серьезность, словно подчеркивая его непростой характер. Генрих был чрезвычайно религиозен даже по меркам столетия, когда королям подобало демонстрировать аскетизм и набожность. (Современник и соперник Генриха Людовик IX Французский, повзрослев, станет истово верующим. В его царствование будут возводиться грандиозные церкви, такие как величественная Сент-Шапель, он станет постоянным клиентом растущего рынка священных реликвий и в 1239 году заплатит астрономическую сумму в 135 000 ливров Болдуину Константинопольскому за фрагменты Святого Животворящего Креста.) Западные короли соревновались в святости, разыгрывая религиозные козыри, и Генрих был настроен войти в число самых благочестивых королей христианского мира.

Генрих был не настолько интересен как мужчина и как личность в сравнении со своими предками Плантагенетами и со многими из потомков, но он лучше любого из них умел демонстрировать подобающую королю роскошь. Пожалуй, это был величайший покровитель искусств из всех средневековых королей Англии: он преобразил места, где проходила жизнь двора, оплачивая произведения искусства и архитектурные сооружения, прославлявшие благородную старину монархии. Стены и окна расцвели его любимыми религиозными и историческими сценами и фигурами: святой Эдуард Исповедник был повсюду, а с ним святой Лазарь и богач, и четыре евангелиста, и хранители одра Соломонова, и святые покровители воинов, например святой Евстафий, стоявший на страже над постелью короля в Вестминстере. Генрих заказал портрет Александра Великого, картины, изображавшие осаду Антиохии и легендарные подвиги его дяди Ричарда Львиное Сердце на Святой земле. Может, Генрих и не стал образцово-показательным королем, но он тонко чувствовал, как выгоднее подать божественное великолепие монархии. Король вырос в искусного пропагандиста, хорошо знал историю и умел воздействовать на воображение людей. В год он тратил на строительство в среднем 3000 фунтов – десятую часть своего дохода. Его правой рукой в создании имиджа монархии был золотых дел мастер по имени Одо, а с 1240 года – сын и наследник Одо, Эдуард из Винчестера: его обязанности как литейщика казначейства и хранителя королевской сокровищницы включали в себя изготовление золотых кубков тончайшей работы, корон, ослепительных облачений, прекрасных свечей и ювелирных украшений, которыми Генрих любил себя окружать.