Дэниел Джонс - Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Наверняка аббатство было переполнено магнатами из Англии и соседних стран, которые с восхищением наблюдали, как Эдуард поднимается на огромный деревянный помост в средокрестии церкви. Они видели, как он с почтением приносил дары у алтаря, украшенного двумя позолоченными статуями – святого Эдуарда Исповедника и святого Иоанна Богослова. Затем король повторил те же коронационные клятвы, какие произносили все его предки. Следуя освященной временем традиции, Эдуард пообещал защищать Церковь, осуществлять правосудие в интересах народа, отменить дурные обычаи и отстаивать права короны. Но, в отличие от многих своих предшественников, Эдуард говорил от чистого сердца и готов был подписаться под каждым своим словом. Что бы он ни думал о частной власти лорда, монархию Эдуард всегда считал институтом, в основе которого лежит нужда в сильном, едином руководстве. Пришло время вернуть себе власть, утраченную прародителями.

Первоочередной Эдуард считал клятву защищать права короны. Чуть ли не сразу по завершении торжеств слуги короля начали составлять опись королевских привилегий, и работа велась с гигантским размахом, сравнимым разве что с составлением Книги Страшного суда в царствование Вильгельма I. Опись стала известна как «Сотенные свитки», потому что информация в них группировалась по сотням – административным единицам внутри английских графств, использовавшимся для управленческих и судебных целей. С ноября 1274-го по март 1275 года королевские поверенные нанесли визит в каждую английскую сотню. Они подробно опрашивали местных присяжных «о правах господина короля и свободах, которые были отчуждены, и о завышенных требованиях шерифов, коронеров, судебных приставов и других бейлифов господина короля, и любых других бейлифов, кто бы они ни были, каким-либо образом связанных или имеющих отношение к господину королю в третий год правления короля Эдуарда, в годы 1274–1275». По крайней мере, такая цель была указана в окончательном тексте описи, упорядочивающей информацию, собранную поверенными.

«Сотенные свитки» были обширными, всеобъемлющими и крайне детализированными. Это был первый крупный проект, предпринятый новым канцлером Эдуарда Бернеллом, теперь епископом Бата и Уэлса, – надежным, талантливым дипломатом. Роберт Бернелл правил страной, когда Эдуард был в крестовом походе, и до самой своей смерти в 1292 году он будет руководить большей частью административных и правительственных реформ в Англии. Назначенные им поверенные привезли огромное количество материала – от примеров невероятного злоупотребления властью (кое-где вскрылись избиения, пытки и незаконные тюремные заключения, санкционированные королевскими чиновниками) до комичных, сумасшедших планов, выдуманных фантазерами и мечтателями в годы гражданской войны (шерифа Эссекса обвинили в заговоре: якобы во время беспорядков 1267 года он собирался выпустить в Лондоне летающих петушков с привязанными к ним зажигательными устройствами). На деле поверенные собрали гораздо больше сведений о нарушениях и королевских прерогативах, чем можно было обработать: король поручил главному выездному суду покарать виновных во вскрывшихся преступлениях, но было понятно, что он не в состоянии по заслугам наказать каждого недостойного королевского чиновника в стране. Однако тщательное расследование нарушений на уровне графств сообщало всем в Англии: новый король твердо намерен избавиться от коррупции среди королевских официальных лиц, подкосившей правление Генриха III, – сообщение, которое особенно пришлось по душе рядовым рыцарям.

Ценность «Сотенных свитков» была скорее символической, чем практической. Опрос продемонстрировал, что Эдуард выучил урок, преподанный баронскими программами реформ в 1250-х годах, проникся духом Оксфордских провизий и идеями сторонников де Монфора. Приняв и расширив их программу под флагом короля, Эдуард задал тон своего будущего царствования: он станет королем, который по собственной воле исправляет допущенные ошибки.

Что ж, может и так. Хотя Эдуард и не разделял инстинктивного отвращения отца к политическим реформам, он унаследовал от Генриха удивительную способность сорить деньгами. Эдуард вернулся со Святой земли обремененный долгами, превышающими 100 000 фунтов – по большей части взятыми у итальянских банкиров. Даже для обслуживания долга такого размера требовалось политическое согласие и усовершенствование финансовой системы. Учитывая, что вскоре Эдуард обнародует амбициозные планы внешней политики, которые грозили потребовать расходов бóльших, чем при его отце, поддержка народа была ему необходима. Юридически, финансово и политически Англия – и Британия – должна была подвергнуться преобразованиям. И первым на очереди был Уэльс.

Легенды о короле Артуре в XIII веке пользовались необычайной популярностью. Отраженная в искусстве, литературе и туристической индустрии того времени артуриана восхищала, вдохновляла и развлекала мужчин и женщин от Сицилии до Шотландии, но вряд ли нашелся бы человек сильнее короля Эдуарда I впечатлившийся историями о короле Артуре и реликвиями, якобы с ним связанными.

Легенды об Артуре (теперь-то мы знаем, что Артур – полностью выдуманный персонаж, а не историческая личность) влились в европейскую литературную традицию в начале IX века. Именно в этот период стали распространяться истории о древнем бритте, которому было предназначено стать королем и который вел борьбу как с римлянами, так и с англосаксами, вторгшимися на остров. По прошествии веков легенды изменялись и переиначивались, чтобы удовлетворить нуждам заимствовавших их культур, пока в 1130-х годах Гальфрид Монмутский не ввел живое и полное драматизма описание жизни и царствования Артура в свою имевшую бешеный успех книгу «История британских королей». Артур в представлении Гальфрида был благочестивым христианским королем, доблестно сражался против язычников, саксов и римлян, изгонял захватчиков с британских земель, объединил Британское королевство, завоевал Ирландию, Исландию, часть Германии и Оркнейские острова и подчинил себе Норвегию, Аквитанию, Галлию и балканское королевство Дакия. Он был доблестным королем-благодетелем, и весь мир завидовал Британскому королевству. Гальфрид Монмутский писал, что во времена Артура «Британия достигла такого величия, что несметными своими богатствами, роскошью нарядов, беззаботностью своих обитателей намного превосходила все прочие государства. Всякий прославленный своей доблестью рыцарь этой страны неизменно облачался в одежды и доспехи одного и того же избранного им цвета. Женщины, наряженные в платья того же цвета, веселые и остроумные, удостаивали своею любовью только того, кто в воинских состязаниях не менее чем трижды выходил победителем. По этой причине всякая женщина была целомудренна, а стремление рыцаря внушить ей любовь побуждало его к наивысшему душевному благородству» [5] Пер. с латыни А. Бобовича ( http://www.vostlit.info ). . Этот рыцарский рай изобиловал романтикой, одухотворенностью и красотой, и нетрудно понять, почему эти истории так нравились баронам позднего Средневековья – рыцарям и дамам, которые им внимали.