Дэниел Джонс - Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

По мере того как рассказы Гальфрида Монмутского, поданные как истинная история Британских островов, распространялись, пересказывались и приукрашивались другими писателями, их начали принимать за буквальную истину. Ко времени появления на свет Эдуарда артуриана находилась на пике коммерческого успеха и вокруг воображаемой памяти легендарного короля выросла целая индустрия. Когда в 1184 году сгорело аббатство Гластонбери, Генрих II подсказал монахам мысль раструбить на весь свет, будто бы под руинами церкви они «обнаружили» могилу Артура и его королевы Гвиневры. По легенде, Артур был валлийцем, и валлийцы свято верили, что он вернется, чтобы освободить их от англичан; теперь же Артур очень удобно оказывался и англичанином, и мертвым, а братия Гластонбери поощряла туристов приезжать и осматривать скелеты, которые они якобы откопали. В XII веке легенда заняла важное место в английской аристократической культуре: в стране проводились турниры Круглого стола, где можно было заслужить приз за храбрость и честный бой. Неудивительно, что Эдуард, юноша с традиционными аристократическими вкусами, с юности был так же зачарован Артуром, как и все его товарищи, или что, женившись на Элеоноре Кастильской, он в медовый месяц повез ее осматривать могилу в Гластонбери.

Но для Эдуарда переделанный на английский лад миф о короле Артуре был больше чем просто развлечение и тема для светской беседы. Это было духовное мерило, с которым он сверял свое царствование. Подобно Генриху III, одержимому Исповедником как своим проводником, вдохновителем и спасителем, Эдуард видел мир через призму личной версии артурианы. Этот миф ему импонировал так же, как его отцу – история жизни Исповедника, потому что проблемы Артура словно в зеркальном отражении повторяли трудности, с которыми сталкивался Эдуард. Артур, грубо говоря, был королем Уэльса, и его миссией было сокрушить Англию. В 1277 году перед Эдуардом стояла обратная задача.

Летом 1277 года Эдуард собрал свою первую крупную армию. Больше 15 000 человек, снабженных лошадьми, припасами и грозным оружием, продвигались по прибрежным дорогам из Честера в Северный Уэльс. Над ними развевались разнообразные знамена и флаги – привычная сборная солянка феодального войска. Громыхая, они направлялись к Гвинеду, чтобы сокрушить и уничтожить «мятежника и нарушителя мира» Лливелина Последнего, принца Уэльса.

Национальная армия была собрана с одобрения Эдуарда, его магнатов и представителей графств, полученного на одном из парламентов, которые король созывал дважды в год – на Пасху и День святого Михаила – на протяжении всего своего царствования. 12 ноября 1176 года или где-то около того англичане объявили Лливелину войну, намеренные уничтожить этого неуживчивого принца во имя безопасности и стабильности королевства. Когда Эдуард собирался в Палестину, его отряд состоял из горстки рыцарей королевского двора. Но при поддержке баронов и рыцарей парламента он смог обрушить на Уэльс всю мощь Англии.

Уэльс был вечной проблемой Плантагенетов. Все английские короли, правившие после нормандского завоевания, в какой-то момент осознавали, что покорение или хотя бы усмирение Уэльса требует гигантских ресурсов, времени и сил. Со времени побед короля Иоанна в краткий период его британского господства власть Англии в Валлийской марке ослабла. В первой половине царствования Генриха III большого успеха добился Лливелин Великий, который фактически единолично правил Уэльсом из своей резиденции в северо-западной провинции Гвинед, пока не умер в 1240 году. Позже, в годы Баронских войн, внук Лливелина Великого, Лливелин ап Гриффид, известный также как Лливелин Последний, объединился с де Монфором, чтобы добиться для себя преимущества за счет ослабления английской короны. Договор в Монтгомери, подписанный в 1267 году, когда волнения в королевстве Генриха улеглись, закрепил за Уэльсом захваченные территории. В глазах Лливелина договор в Монтгомери был одним из важнейших в истории страны: Лливелина признали принцем Уэльса в собственном праве, он получил прямой контроль над Гвинедом и стал феодальным сюзереном чуть ли не всех прочих уэльских лордов.

Эдуарда же договор в Монтгомери раздражал по множеству причин. Ему лично пришлось поступиться своими уэльскими землями. В его глазах договор представлял собой катастрофическое ущемление прав короны – которого Эдуард в своих священных коронационных обетах поклялся не допускать.

Одно это уже могло оправдать завоевательную войну. Но нашлись и дополнительные причины: в начале 1270-х годов Лливелин не скупился на провокации. Он вторгался в земли английских баронов в Шропшире и Валлийской марке, враждовал с влиятельными лордами Марки, в том числе с Роджером Мортимером и Хамфри де Богуном, графом Херефорда. В 1270 году он вторгся в Гламорган, поссорившись со своим бывшим союзником Гилбертом, графом Глостерским. Дома Лливелин враждовал со своими братьями: держал в заключении одного, Оуайна, и вынудил другого, Давида, бежать к английскому двору. Но сам Лливелин опасался показываться в пределах досягаемости Эдуарда, несмотря на то что английский король неоднократно требовал, чтобы Лливелин к нему явился. Он так и не заплатил английской короне 15 000 марок, которые должен был внести в казну по условиям договора в Монтгомери.

И наконец, окончательно преступив границы дозволенного, в 1275 году Лливелин дал Эдуарду бесспорный casus belli [6] Повод к войне (лат.). . Дожив до пятого десятка и не обзаведясь наследником, он начал переговоры о переезде в Уэльс Элеоноры де Монфор. Дочь почившего Симона де Монфора Элеонора символизировала собою весь вред, причиненный королевской семье Уэльсом и де Монфорами в период Баронских войн. Лливелин обручился с ней в 1267 году, но Элеонора жила в изгнании во Франции. В 1275 году она заочно вышла замуж за уэльского принца, а в конце года должна была покинуть континент и отправиться к мужу.

Эдуард был твердо намерен ответить на эту впечатляющую серию провокаций. Он нарушил планы Элеоноры, задержав ее корабль в Бристольском проливе и заперев благородную леди в Виндзоре. Но мало было помешать браку уэльского принца и дочери де Монфора. Эдуард должен был поставить Лливелина на место.

Летом 1277 года Эдуард вышел из Честера и по прибрежной дороге повел войско в Уэльс. Пока рыцари, солдаты и продовольственные обозы двигались вдоль побережья, с моря их прикрывал флот. Корабли обеспечивали снабжение огромной английской армии, продвигавшейся на запад, и блокировали морские пути в Ирландию, отрезая валлийцам путь к отступлению и мешая им пополнять продовольственные запасы.

Кампания была превосходно организована. За логистику отвечали постоянные военные сотоварищи Эдуарда. Крестоносцы Роджер Клиффорд, Оттон де Грандисон и Джон де Весси объединили усилия с ветеранами гражданской войны вроде Уильяма де Бошана, графа Уорика. Обосновавшись в Вустере, они принялись запасаться грозным оружием, необходимым, чтобы принудить Лливелина к повиновению. Уверенный, что его испытанные союзники с делом справятся, Эдуард продемонстрировал: что-то он от отца все же унаследовал. Король передоверил мобилизацию своим помощникам, а сам отправился в тур по святилищам Восточной Англии и молился у любимых реликвий отца, подчеркивая свою исключительную миролюбивость.